Шаманы таяли в себе,
переставая быть людьми,
а я старался не запеть,
не закружиться, как они...
Стонала степь под мерный гул,
приподнимала над собой, –
и я невольно заглянул
туда, где мир уже иной,
где бесновались облака
под ритм кружащихся фигур, –
и мне понятно стало, как
войти своим в шаманский круг,
как быть с вселенною на «ты»,
со всяким духом – тет-а-тет...
и как в подвалах доброты
стирают свет...