Вниз ведёт из камня тропа –
она подвижна, она жива,
ручьём течёт по ней мелкая осыпь,
и чудятся звуки – тяжелая поступь
сотен катаров, идущих в костёр,
впереди – Божество их, верный Христос,
и звуки их гимна – эхом в горах,
и пишутся рунами в голубых небесах…
Колючие тёрны – материал для венцов,
провожают с любовью своих удальцов,
и осыпь шуршит тревожно и тихо,
и ветер качает ветви уныло,
а солнечный нимб где-то там, высоко,
жизни катаров смыкает в кольцо….
Я иду по тропе, ноги режу о камень,
и чудится – слышу катарское –«АМЕНЬ!»
А там, далеко, у подножья горы
разжигают крестоносцы шальные костры….
В них входят катары, как в храма ворОта,
и нет им ни в стороны, ни назад поворота,
они умирают за Веру свою,
за Христа, и за Солнце, за свою чистоту!....
И, если, ты в Монсегюр приедешь однажды,
поднимись в их оплот на вершине отважно,
в пентаграммную крепость, что плывёт в облаках,
сохранившую дух тех катаров в веках…..
Их солнце сушило, и лили дожди,
они голодали, но были бодры,
год крестоносцы их взять не могли….
Но однажды…. им вдруг не хватило воды….
Умирали их дети, и их старики….
Это стало причиной, чтоб вниз им сойти,
где их ожидали убийцы-костры
На месте на том стоит обелиск,
он скромен, из камня и совсем не велик –
в память о нескольких сотнях катар,
которых когда-то здесь огонь пожирал
за веру в Христа, за добро в их душе…
Поклонитесь же низко свято-грешной земле!