***
В аидовых садах, где воздух спертый
от «нечего дышать» и «не кем жить»,
ждала, что кто-то выведет из мертвых,
вложив в ладони стертые гроши.
Герой входил (та-дам!), торгуя сердцем, –
но вновь не взяв даров, тикал за Стикс.
И с вафельным, как сердце, полотенцем,
стою у врат и сочиняю стих.
А в небесах, что некому обрушить,
пацан с главой в колечках золотых,
решил, что я - бессмертная игрушка,
что мне нужнее стрелы, чем цветы.
Он прав, конечно: стрелы – это нежно.
Нежнее стрел ну разве что рога…
Нет сил собою заполнять одежды!
Устала брать героев с потолка…
За неименьем преданных Орфеев
сама слагаю вирши, точно храм.
А все-таки я всех богов живее,
хоть гибну всласть – к божественным херам.
Затихнет вечно алчная утроба.
В толпе наследниц – новых Эвридик,
так кто ж последним отойдет от гроба?
Ты, Купидон, с пучком сухих гвоздик.