В КАЧЕСТВЕ ПРЕДИСЛОВИЯ.
Просю пардону за первую часть моей поэзы. Это, не побоюсь этого слова, взбрыкнуло вдохновение
от образности одного лирицкого стеха)).
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
Стуча по клаве головою, стряхнув от стука пыль с ушей,
оне мечтали о покое, складая склад своих мечтей.
Пегас им тоже склал немало «добра» в нутро их бурдюков.
Вино в кумирне прокисало и пузырилось от стехов.
Он что им нанялся кумирить, в конюшне ихней быть слугой?
Уж лучше сверху оком зырить за суетящейся толпой.
Маршировают, как солдаты! Пихаясь лезут на Олимп!
НО! там уже! воздвигнул хату один «пиит» и чистит нимб!
Крыла распёр, встопорщил пёрья! Играют блики в облаках!
А Музы нежные с любовью ему стехи несут за так.
Одним пером он ковыряет остатки тушек средь клыков,
там вечно кто-то застревает без отпущения грехов.
Так… мелочь… недо-индивиды – подвид какой-то мошкары.
Не стоит лезть таким в корриду, не зная правила игры.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
Картина маслом! Не дописан сюжет Мистерии Творцом.
Наместник в сонме одалисок грустит под водку с огурцом.
Игра Создателя глобальна. В ней буквой «Г» не ходит конь.
Нельзя по правилам банальным расшифровать Его закон.
Наместник помнит, как вломился, крылами сбив врата с петель.
Держа отчёты, папки, списки всех непредвиденных потерь.
Апостол Пётр в сторонке стоя и осенив себя крестом,
сказал – «Иди уж… я прикрою…» – и взялся вновь латать пролом.
Создатель, хмуря над отчётом своё высокое чело,
спросил – «Пошто превысил квоты? В моё Эдемское село
опять унылых хочешь сбагрить? Чтоб я от скуки обалдел.
Ты что же думаешь, мне в РАдость такими полнить мой предел?
Они боятся даже искры костра Божественной Игры.
Я дал им пир и праздник жизни – они не приняли дары.
Я им впечатал память в гены, в ладони – линии судьбы.
А что в итоге? На коленях ползут рабы… рабы… рабы…
Их чаши душ пусты и смрадны. Таких исправить не дано.
В грядущем с теми буду рядом, в ком жизнь! ярится, как вино».
Потом Он, резко хлопнув дланью – так, что качнулся Небосклон,
ковчег дал – землям Русалани, а прочим землям – полигон.
Картина маслом! Что тут скажешь? В ней много брошено на кон.
А сколько душ в воронки ляжет, никто не знает. Даже Он.
Сказал, как помню, Нострадамус – когда растают миражи,
РАссвет поднимется упрямо и сердце вырежет у лжи.
Потом взлетит над каждой крышей, отмыв багровость в РОДниках.
И будут вновь качать мальчишек Мадонны чьи-то на руках.
А мир потерянный отстроят их синеглазые отцы.
В нём будет место новой! Трое и вновь! затикают часы.
________________________________________________________
Иллюстрация из инета.