Приедешь, не приедешь – всё равно.
Не приезжай… Хорошее вино
созрело летом – пей его зимой...
Нет, приезжай… хотя бы за руном –
на корабле с дарами и вином.
Приедешь – и увидимся с тобой.
Не бойся незнакомого пути.
Но помни, чуда больше не найти:
мир изменился. Как ты ни крути,
никто на этом шарике не вечен.
Поэтому ни сцилл и ни харибд,
поэтому ни муз и ни харит.
И море ничего не говорит
ни на одном из дорогих наречий.
Приедешь – и увидимся… Язон,
мне страшно здесь: повсюду горизонт,
куда ни глянь. И остров пуст, как космос.
Что толку, что Медея – дочь царей.
Сокровищ нет. На дне моих морей
лишь водорослей спутанные космы.
Приедешь, не приедешь – нагадать
разлуку, встречу…
лучше б никогда
во снах тебя не видеть, сквозь года
не прозревать, простить за всё на свете:
за муку – без тебя, за грозный взгляд
ночного неба, за солёный яд
морского ветра.
Боги, говорят,
боятся страсти, старости и смерти,
совсем как люди.
Слушай же, Язон:
Медеи нет, Медея – только сон,
Медея – только повод, чтобы снова
подняться на корабль, созвать гребцов,
подставить солнцу хмурое лицо,
и плыть, и плыть… и стать, в конце концов,
не словом даже – точкой после слова.