Я плачу - слезы на глазах
и удивление: откуда
в меня вселился древний страх
предчувствий, мучивших Иуду?
Откуда в гордой вышине
пустыни, выжженной астралом,
взялась живительная влага
на бледном, мертвенном челе?
Внизу шумит листвою сад -
дар одряхлевшего владыки.
Двенадцать лет тому назад
он был запущенным и диким.
Теперь - ухожен и красив,
взлелеян волею железной,
искусно вычищен, прорежен:
чудесный плод упорных сил.
Как верный раб, как господин,
все отдал для его цветенья;
в угоду жертвы приносил,
душою высох, сам стал тенью…
Чтоб защитить его предел,
взошел на горную вершину
и в предвкушенье вражей силы
до боли глаз окрест глядел.
Но отдохнуть в его тени
и насладиться пчел жужжаньем,
покрывших чудные цветы,
Я мог лишь в сладостных мечтаньях.
Горька властителей судьба,
безмерна тягостная ноша!
Сия не миновала чаша
меня. И вот она полна.
Искуплено проклятье власти!
Падут оковы в миг желанный,
и я вкушу блаженство счастья
придя в свой сад обетованный.
Там мой народ, он ждет меня.
Спущусь к нему для поцелуя,
когда из глаз моих, тоскуя,
стечет последняя слеза.