Вела календари не по часам,
и после сбора ягод снился лес,
и мир в пределе видимых небес
хвостом за мной увязывался сам,
по змейковой тропе на волнорез,
и радости вокруг не сотрясал.
Бывали дни и дни, когда с колен
я не вставала в комнате одна
и думала о маме дотемна,
и был неслышен горький мой молебн.
Сообщница печали, тишина
себя мне уготовила взамен.
Мутился разум, как перед концом,
когда являлись мне в тоске поста
погибший человек и пустота,
и, в страхе повернувшись к ним лицом,
я обрела иную ипостась,
себя дополнив сыном и отцом.