в полотенчатой чалме на баше,
травами стрекотными дыша,
чугунок топлёной манной каши
истомился в печке солныша.
овощник сомлевший, как акварий,
перекушал жирного тепла -
а горшочек варит-варит-варит,
закусив горошьи удила.
бают, по заимке зачуланной,
где подменно сеяли овсюг,
воздымая хлебестун голсаный,
мерзопыкий шляется крысюк,
в драное ведро из-под попкорна,
будто в земляничное лукно,
трусит окаянные лжезёрна
да в ночи таскает на гумно
и к овсу подмешивает кружкой,
шевелит усами, бурмоча:
"выйдет не овсянка, а овсюжка -
на зубах скриплива, горяча.
затрещат вишнёвые поленья -
и в окошко вылетит шмелём
горькое овсюжное печенье
вкупе с овсюгадким киселём".
где ты, древолазец когтезубый?
слышишь ли глумливый крысий брех?
к аксамиту дымчатому шубы
подбери серебряный доспех.
привези, в обход купецких дочек,
падких до раздушенных хлюстов,
луговой лазоревый цветочек
с мяконькими лапками листов -
замурчат бубенчики на ветках
башенки его колосяной -
скоро крысюка посадят в клетку,
а отпустят разве что весной,
продержав на лакомствах овсюжных
и воде стоячей дней полста...
а всего для радости и нужно -
наварить овсянки для кота.