Был у князя свет-Петра такой обычай,
Перенятый от людей почтенных свычай:
В одиночестве ходить по местным храмам,
По церквушкам отдалённым, малым самым,
В одиночестве, в мольбе уединённой…
Встретит инока, бывало, Пётр с поклоном:
Я-де князь, а ты-предстатель перед Богом! –
И опять себе шагает понемногу.
Драгоценные обдумывает думы
Перед храмом, средь дерев, вдали от шума.
Или в церкви скромной свечечку поставит:
Я-де князь, но и над князем Бог наш правит,
Милосердною властительной рукою
Он раба-де не унизит пред собою…
Так любил ходить князь Пётр, и так же ныне
Он пошёл за город Муром ко святыне,
Ко кресту животворящему Господню –
В монастырь за город он пошёл сегодня.
Там Воздвиженская церковь возвышалась,
Там Кресту Честному служба совершалась,
Средь домишек деревянных, деревенских
Монастырь стоял издревле строгий, женский.
Вот князь Пётр пришёл один смиренно в церковь,
И молился в тишине.
Вдруг сумрак меркнет
И сияет свет, что зорька разгорелась,
И свеча, что райский розан, разалелась.
Огляделся Пётр – пожара в церкви нету ль?
А ему явился отрок с ликом светлым!
Рек сей отрок ко Петру: «Любезный княже!
Ты шептал про меч про Агриков. Когда же
Хочешь ты его увидеть, отвечай мне?»
И воскликнул Пётр:
– Открой мне, отрок тайну,
Да увижу хоть сейчас такое чудо!
Отвечает отрок: «Следуй же досюда
Вслед за мной». – И князь идёт к стене алтарной,
Где меж плитами – доска в смоле янтарной,
За доскою – щель, а там – мерцанье света,
И в щели лежит как раз оружье это:
Меч булатный видит князь перед собою,
Сталь блистает серебристою звездою,
Отливает воронёным чёрным небом,
А в руке-то – легче пуха, мягче хлеба!
И играет в том мече святая сила!
«Слава Богу! Ведь врагу сей меч – могила!»
Поклонился Пётр, а отрок испарился,
Будто в свечечку тихонько превратился.
Пред Крестом та свечка тихая сияет...
Вот он, меч, – и только Пётр об этом знает!
Он решил молчать о тайне по старинке:
«Славный меч дамасский я купил на рынке», –
Всем сказал и зачастил в хоромы к брату,
Что ни день, ходил князь Пётр туда-обратно.
Всё искал, как избежать бы совпаденья,
Чтобы брата не принять бы за виденье
Да на Павла не поднять бы меч разящий…
Где – в обличье Павла змей, где – настоящий?
Что ни день, то Пётр идёт с поклоном к брату,
А затем – к своей снохе, затем – обратно
К брату Павлу возвращается в покои,
Горевать о той беде, что беспокоит.
Вот однажды к брату Павлу Пётр приходит,
В добром здравии он братушку находит.
Тотчас Пётр идёт к снохе своей, княгине…
Тут же Павла у неё он видит ныне!
Поклонился Пётр и вышел быстро-быстро,
Понимая, что тут дело-то нечисто,
И назад – бегом в покои брата Павла,
И слуге речёт:
– Не сон ли мною правит?
Вот, я только что от брата шёл к княгине,
А княгиня с братом пьёт медвяны вина,
И трапезничает с ним, меды вкушает!
Иль мне утренние сны в глазах мешают?
Видел я, что брат сидел в своих покоях,
И к княгине шёл я пряменько, без сбоев,
Без задержек, – а хожу я, видишь, быстро,
И быстрее долетел бы только выстрел,
Да ведь брат мой, не стрела, поди, из лука.
Как меня опередил, ответствуй, ну-ка?
Удивляюсь я, того не понимаю,
Как мой брат опередил меня?
– Не знаю, –
Говорит слуга, примерный, честный, верный. –
То, наверно, сон был вправду беспримерный:
Никуда не выходил, сидит князь Павел
Как ты, князь, его сам только что оставил.
Не успел я от дверей пройти к окошку,
Как вернулся ты: прошла минута-крошка!
Приблазнился тебе князь наш у княгини!
…Дверь открыли – вот, в покоях князь и ныне,
У себя, не выходил ни на мгновенье!
Пётр смекнул тогда, смекнул, что за виденье!
Подошёл он к брату Павлу, вопрошая:
– Что за притча приключилась-де такая?
Как-де, Павел, ты вернулся от княгини?
Я в твои покои шёл не медля ныне,
А тебя с княгиней видел: рядом с нею
Ты сидел, мой брат, персоною своею.
Поклонившись, я пошёл в твои покои;
От тебя из коих вышел, шёл из коих
Почитай, тому назад одно мгновенье.
Объяснишь ли мне такое наважденье?
Как ты ранее, чем я, сквозь двери вышел,
Обогнал меня, да так, что я не слышал?
Иль не ты сейчас, брат Павел, у княгини?
Или шутки враг наш шутит с нами ныне?
Посуди: к тебе вошёл я, поклонился,
Из твоих покоев тотчас удалился,
И пришёл тотчас в княгиньины покои,
Чтоб сказать, что встало солнце золотое.
Там сидишь ты, братец, с ней! Я удивился,
И обоим в знак почтенья поклонился,
И тотчас спешу обратно, где оставил
Одного тебя в покоях, братец Павел!
Вновь тебя я вижу тут, не понимая,
Как ты скор – нога, знать, здесь, а там – другая?
Отвечает изумлённый Павел брату:
– Не ходил я ни туда и ни обратно!
Я сейчас сидел один в своих покоях
И княгинюшкиных снов не беспокоил,
Ты сюда пришёл, брат Пётр, и поклонился,
И тотчас же из покоев удалился,
А теперь опять явился в одночасье!
Я ж отсюда никуда не отлучался.
У жены своей, княгини, нынче не был,
У окна с утра сидел, смотрел на небо!
Говорит князь Пётр:
– Вот то-то козни вражьи!
Только зря сегодня с нами змей отважен:
Я сейчас пойду в княгиньины покои
Потому как меч-то Агриков со мною!
Уж не знаю, отчего он этак прозван, –
Он мне послан, чтоб разрушить вражьи козни.
В алтаре лежал он, за Крестом Господним.
Час возмездия, мой брат, настал сегодня!
– Так пойдём же, я с тобою! – крикнул Павел.
Но князь Пётр просил, чтоб это он оставил,
Чтоб остался брат его в своих покоях,
Потому как змей задумывал такое:
Этот змей обставил так своё лукавство –
Ведь не сможет брат поднять руки на братство,
Пётр на Павла замахнуться не посмеет,
Видя брата пред собою, а не змея.
И просил князь Пётр в слезах родного брата:
– Не иди за мной, вернись же ты обратно,
Ни за чем не покидай своих покоев,
Ибо злобный змей задумал, брат, такое:
Я увижу облик твой, взглянув на змея,
И с обманом разобраться не сумею,
На тебя же не смогу направить руку!
Но разрушим вместе эту лженауку!
Колдовства не побоюсь, отправлюсь биться,
Только подлинно я должен убедиться,
Что тебя я на пути своём не встречу,
А застану змея в виде человечьем
У княгини, и убью гадюку точно,
Коли ты тут посидишь. Запрись нарочно,
Никуда не выходи. И с крестной силой
Убеждён я: будет попран враг немилый!
С Божьей помощью иду сейчас на битву!
И прочёл князь Пётр ко Господу молитву,
И взял меч, речённый Агриковым, в руку,
И пошёл к своей снохе – а там ни звука.
Открывает дверцу Пётр – и видит брата:
Тот с княгиней восседает аккуратно,
Ест заморскую халву из круглой чаши,
Улыбается, как Павел настоящий.
Пётр взмахнул мечом, но крикнул брат:
– Опомнись!
Аль не брат ты мне меньшой, Петруша, вспомни!
Опустил Пётр меч, вздохнул, собрался с духом,
Вдругорядь взмахнул мечом над вражьим ухом.
Крикнул брат ему опять, опять взмолился:
– Что ты, Петя? Али утром не молился?
Аль креста на тебе нет, опомнись, брат мой!
Али я чем пред тобою виноватый?
И опять Пётр меч, вздыхая, опускает –
Не на брата ли он руку поднимает?
Но тогда княгиня крикнула:
– Смелее!
Пропадёт иначе княжество от змея!
Тут же Пётр нанёс удар мечом разящим –
Тотчас брат его стал змеем настоящим
Будто стаяла вся княжая одёжа,
Павлов лик исчез – явилась змея рожа,
Обратился змей-злодей в своё обличье,
Запищал, затрепетал крылом по-птичьи,
И заскрёб своим хвостом по половицам,
И забрызгал черной кровью пол-светлицы.
И на князя брызнул змей той кровью вредной:
«Ты не празднуй, княжий брат, свой час победный!
Ты меня сгубил-убил мечом чудесным,
Пусть тебе в твоём же теле будет тесно!»
Прокричал так змей и умер тем же часом,
А на теле у Петра открылись язвы.
Язвы-струпья от зловредной крови змейей…
Все врачи лечить такое не умеют.
…В княжьем тереме не празднуют победу,
В тяжкой болести лежит Петруша бедный.
Язвы страшные изъели бело тело…
В добрый час начать лечение – полдела,
Кабы кто-то из врачей сказал диагноз
Да в историю болезни внёс бы ясность,
Прописал бы хоть бы мази, хоть примочки…
Но в умах у эскулапов заморочки:
Дескать, язвы – от неведомого яда,
И лечить такую страсть, конечно, надо,
Излечить впервые было б интересно,
Но с чего начать – науке не известно.
Неизвестно также, чем потом продолжить.
Словом, дать рекомендаций невозможно,
Может, язвы не от яда, а от света,
И лечить сию напасть методик нету.
Разве ждать, пока такой же случай будет,
И тогда уж посмотреть, чем лечат люди,
Перенять удачный опыт, хоть и пробный,
И попробовать Петра лечить подобно.
Княжьи слуги обыскали все владенья:
Где тот лекарь, что нашел бы исцеленье?
Тщетно всё: ведь кто ни брался – не умеет!
То-то горе: молодой князь Пётр болеет,
То-то горе: молодой князь Пётр страдает,
И никто о средствах помощи не знает.
Уж заморского призвали эскулапа:
«Что попросишь, – то найдём, дадим на лапу», –
Говорили ему Павел со княгиней.
Целый список эскулап на дермантине
Написал.
Увёз с собою ларь селёдки,
Полтелеги царской ряпушки да водки.
И монет увёз не много и не мало –
Ровно столько, сколько душенька желала,
Да ещё с собою взял сундук товара,
Коим княжество издревле торговало,
Короб пряников, да пять ненадеванных
Соболями отороченных кафтанов,
Да четыре вида княжеской одежды…
Только Пётр болеет так же, как и прежде.
…Ах, ведь знаю – лекарь есть у нас в селенье,
Что больному вмиг подымет настроенье,
Проведёт тихонько ласковой рукою –
И истает боль-болезнь сама собою!
Разведёт он зелье белою водицей –
И поправится больной, и исцелится.
А возьмёт ли он микстуру в длани-руки –
Вмиг больной забудет встречи и разлуки…
А коль будет что плохое у больного –
Ножик лекарь наш возьмёт, подточит снова,
Да окурит бранши ножниц берестою –
Что болит, того не жалко, то – пустое!
Как-то, помню, у меня рука сломалась…
Это лекарю-врачу такая малость!
Он связал концы у жил суровой ниткой –
Нет в руке ни недостатка, ни избытка!
Улыбнулся – и в ответ я улыбнулась,
И ко мне каким-то чудом жизнь вернулась,
И душа моя воспряла и воскресла –
Вот, не зря тут занимает лекарь кресло!
Всё на месте: чудотворный дар и должность…
Для него-то нет задачек невозможных!
Уж конечно, он бы вылечил Петра-то,
Но дорога вглубь времён бедой чревата…
Вдруг в тринадцатом-то веке врач споткнётся,
И обратно в двадцать первый не вернётся?
Или станет ворожейною добычей…
На Руси ведь что ни город – то обычай:
Зачарует Русь гостей своих речами,
Те вернутся – и не будут спать ночами…
Или взор-стрелу любовь направит в сердце…
Нет уж, братцы, лучше дома отсидеться!
Потому-то, как княгиня да князь Павел
Обратились ко мне, книжнице, по праву,
Дескать, нет ли тута лекаря какого?
Я в ответ: ищите тама, право слово!
Век не тот, чтоб нам бросаться лекарями!
Умный есть, но пусть он будет рядом с нами:
Хоть у нас порядка нет, но безопасно,
А у вас – то змей, то чудо, – всё неясно!
А у вас ведь что ни шаг, то притча-сказка.
Потому – ищите там, и вся подсказка!
Продолжение по ссылке:
http://www.stihi.ru/2012/07/05/6277
http://www.stihi.ru/2012/07/05/6277