Стряхнув остатки праздничного лоска, похмелье сигаретою горчит, полуоткрытых жалюзи полоски шинкуют солнца первые лучи, схватив как фотоаппарата блицем изнанку холостяцкого мирка... в коробке с недоеденною пиццей взгрустнул о жизни мелкий таракан, степным акыном песня унитаза,( всё не доходят руки починить), на лоджии привычно непролазно, короче полный "здец", куда ни ткни, а тут ещё литр "Абсолюта" соло( вчерашнее не вспомнить ни черта)... Чернеет на подушке длинный волос... Раиса? Люда? Лена?... Гюльчатай? Планшет, носок, немытая посуда, успокоённость пахового зуда (пусть порносайты малость отдохнут) Полубардак или полуют? Куда пролило как небесной манной (это ж она свидетелем была!) блондинку из зелёного «ниссана»... вот вы и закусили удила. Её фактура точно б вдохновила и Рембрандта и прочих Боттичель, а тут ещё, туды её в качель, авария на психику давила. Тот адвокат, хранимый Иеговой, не хилый обеспечил счёту съём Но ведь тебе не с этого фигово....
Вчера ты видел в городе её!
Господи как она улыбалась. Глазами, телом, душой... всей своей сутью. Но в отличии от Чеширского кота, её улыбка не могла существовать отдельно от неё, казалось что эти губы, брови, лоб и даже плечи выполняли какое-то завораживающее представление под названием «Она улыбается» Это действовало на мужчин как лошадиная доза дихлофоса на клопа-подростка, а появляющиеся лукавые морщинки под глазами добавляли контрольный удар тапком. Она любила море и черешню. Её маленькая крепкая ладошка была наполнена красными бусинами ягод, когда ты после неудачной охоты выходил из воды, уныло волоча снятые маску и ласты с единственной добычей каменным крабом, которого за неимением сетки пришлось сунуть сзади в плавки. – Ихтиандр остался без добычи? Угощайтесь – сказала она, протягивая черешню. – Добрая фея. – озадаченно шмыгнул носом ты. – А пива нет? Она улыбнулась, и тут ты понял, что попал.
Акации метёлок розоватых метался терпко сладкий аромат, долбил оркестр в темя как лопатой...обычная Дня флота кутерьма, фуражки, гюйсы, ленты, бескозырки, у питьевых фонтанов тяжко фыркал народ осатаневший от жары... - Да чтоб ещё в хохляцкий этот Крым, да ни за что по жизни буду гадом, лечу к тебе родимая Хургада и пофиг этот Бен- Ладен Осама! Поджатый сзади новеньким ниссаном, я лексусу не выказал респект... и в миг, когда тот хрен в пылу разборки грозился красной адвокатской коркой ...
Ты промелькнула в праздничной толпе.
Улыбка лечит, но она может и сильно ранить. Не любая, конечно, а только та что принадлежит бесконечно дорогому тебе человеку. - Прости меня, но я завтра должна уезжать - тихо сказала фея поправляя в зеркальце сбившиеся от ветра волосы. Ихтиандр увидел в стекле отражение её потерянной улыбки и понял это приговор. Ему оставалось только отражение. – Я позвоню тебе? - Нет не надо, не стоит. Она ушла, оставляя следы на мокром песке, унося с собой свою улыбку и его сердце, в принципе ей совершенно ненужное...
Однажды он всё-таки не утерпел и позвонил ей. Но металлический голос в трубке, сообщил, что набран несуществующий номер.
Коль ищешь, то когда-нибудь обрящешь, чем злей любовь – тем лучше для козлов, оставь надежду всяк сюда входящий... а выходящий? Гордость и бабло? Но что потом, надеть броню цинизма и навсегда забыть её лицо, прожить на всё поклавшим организмом, скакать брутальным мачо-жеребцом... Иль сдуру возомнив себя Сократом запить цикуту молодым «Шато»....
Иль верить в то, что точка невозврата, когда-нибудь да станет запятой.
Господи, как же она улыбалась.