Проснёшься утром на краю земли
Под крики чаек в пограничной зоне,
Где все сомненья в сторону смели,
Строптивый нрав по ходу урезонив,
Где нищета – окрестности к лицу:
Сады прикрыли дыры и заплаты,
И солнце золотит в полях пыльцу,
Теплом и светом выдаёт зарплату.
На площади центральной – тополь, клён,
Две клумбы и скамеечки по кругу.
Почти забыт, слегка посеребрён
Стоит огромный вождь и тянет руку.
Здесь время, как озёрная вода
Застыло, отливая перламутром;
И кажется – оставшись навсегда –
Бессмертьем заручаешься как будто.