Светились гранатовым соком полезным лианы,
державшие горе за пальцы кровавых прозрений,
ползущей рукою молился не я ей - она мне,
тропа, указав озаренье, нависшее сенью.
Искрящейся синью косяк пролетел рыбояблок,
глядя во все стороны - трудно науке пробиться,
склонилась наркозом без радости радуга набок,
змеилось по небу сиянье неведомой птицей.
Вся стая сместилась на север весёлой семёркой,
задвигались глупости тёмномохнатой кулисой,
мотыга с лопатой сошлись в музыкальной прополке,
им корчивший рожицы чёрт оказался не лысым.
Слова океана рассыпались знаком атолла,
кораллы мурен плотоядных закуской манили,
собрать, обличить их не может суровый апостол,
попутные мысли сварились в кисель из малины.