Натянуто небо на раму,
гвоздями на нем созвездия.
Включили луну, как лампу
в темном забытом подъезде.
Пыльная ночь удушлива,
томится в объятьях урбана.
Камнем в окно потухшее
бросит мечту безумную.
Стены молчат кирпичные,
подругой-травой поросшие.
Ветшают дороги столичные -
малы, и до дыр заношены.
И только собаки облезшие
руки у ночи лижут.
Они бы ее утешили,
если бы были ближе.
А ночь ладони открыла,
слез ручейки суша.
Из клетки сломанных ребер
рвется ее душа.