Как важно зычит и гудит
Вальяжная виолончель!
Сей низкий звук сверлит в груди
Меланхолическую щель,
Через котору утекают
К зеницам влажные моря,
А в душу плавно проникают
Лучи добра и октября.
Мы слышим болдинскую осень
В движеньях толстого смычка,
Мы ничего уже не просим
От негритянского сверчка.
Ах, Александр Сергеич Пушкин,
Как некий написал Шевчук,
Мы никуда Вас не отпустим,
Вы академик всех наук!
Вы наш философ и учитель,
Навеки драгоценный друг.
А эта утлая обитель –
Свидетель потаённых мук…
В минуты горести бескрайней
Под сенью хмуро-чёрных лип,
От вас узнаем смерти ранней
Секрет – и сердце не болит!
Зане восторженно и робко
Входя под низкий потолок
Избы просторной, встанем кротко
И горний ощутим поток,
Что хлынет так неудержимо
И щедро – на, бери, дерзай!
Октябрь раскачивает жимолость,
Щекочет травы, льёт чрез край.
Сияй же, осень, пыл забвенья -
В летучих строчках, мгле веков.
Литой ковчег стихотворенья
Не знает веса и оков,
Летит, - с волнами, пеной, солнцем,
Послушен кормчему навек.
А с неба громом раздаётся:
«Се Божий глас, се человек!».
Виолончель уже намокла.
В колючих брызгах сел смычок.
Но песня вещая не смолкла.
В пенатах снов – свеча и шёлк.
Спят карлики, и великаны,
Сомкнули вежды мудрецы,
Цари, вельможи, смерд лукавый,
От бурь ушедшие пловцы.
Спит шамаханская царица,
Сказители и гусляры,
Страстей вулкан едва курится,
Чтоб завтра выпускать пары.
Но взглянет Пушкин с утешеньем,
И позабудем горечь дней.
Сияет радостью волшебной
С Любовью слитый чародей.
Грядём в сибирские просторы,
Снег отряхая обшлагом.
Над сердцем бьётся крест Христовый,
До встречи, вечной славы дом!
22 июня 2012, после озера и облаков