У отвесной скалы на макушке,
Каждым утром, с восходом солнца,
Просыпался монах отрешенный,
От всего, что по нраву люду.
Он спускался в долину с пригорья,
Шел к ручью за водою с кувшином,
И наполнив его до края,
Поднимался обратно к небу.
Жил он в ложе серой пещеры,
Спал на срубе сосновом и лапах,
И до ночи стоял у обрыва,
Взор направив в даль горизонта.
Стар он был и душой и телом,
Но в народе прослыл изгоем,
Мол, когда-то, при жизни прежней,
Сжег свой дом и остался без крова.
Не простили проступка старца,
Он ушел, не сказав не слова,
С той поры уж прошло пол века,
И судьба его стала легендой.
Но однажды случилось горе,
Без дождей было жаркое лето,
Покосил зной рожь и пшеницу,
И земля стала твердой как камень.
Тот ручей был последней надеждой,
Для живого народа в селенье,
От того, что степные пожары,
Затуманили воздух повсюду.
А монах все смотрел в поднебесье,
Равнодушным и праведным взглядом
Пока ранним, удушливым утром,
Не столкнулся с девчушкой у речки.
Она жадно глотала воду,
Из израненных в кровь ладошек,
А увидев его, застыла,
Лишь смотря удивленно глазами.
Старец посохом ветхим оперся,
О край камня лежащего рядом,
И едва улыбнувшись губами
Той девчонке подал он руку.
Она робко в ответ улыбнулась,
Чуть привстав на усталые ноги,
И не вымолвив слова друг другу,
Стали в гору вдвоем подниматься.
С той минуты усилился ветер,
И огонь распластался повсюду,
Деревеньку окутало пламя,
Оставляя один лишь пепел.
Невинный ребенок и старец,
Поднявшись в приют из чада,
Смотрели, уж как догорают,
Деревья садов и бревна.
Девчонка роняла слезы,
От радости и от горя,
Ведь одна миновала пожара,
В котором все стало тленом.
Монах ей накинул на плечи
Рубаху из грубого лена,
И молвил как виноватый,
Что уже ничего не исправить.
И он ей открыл свою тайну,
Которая с ним неразлучна,
С той самой поры отрешенья,
Когда совершилось чудо.
В ту ночь, когда ярко светила,
Луна из прожженного неба,
К нему, в лике святом спустился,
Небесный посланец – ангел.
Он молвил старцу о знаменье,
О том, что сгорит все нещадно,
Виной тому быт непрестанный,
Живущего праздно народа.
Гонец поведал монаху,
Как миновать несчастья,
Но главное из условий,
Людской изменить надо образ.
Толпа чуждо враз рассмеялась,
Услышав от старца преданье,
А он тихо начал молиться,
Простояв до утра на коленях.
А с первыми солнца лучами,
Поднялся монах на ноги,
Разжег он костер в подворье,
И с ним в нем сгорела вера.
Огонь обугливал бревна
Крыша дома пылала ярко
Старик все смотрел и думал
О том, что его держало.
С тех пор монах стал изгоем,
Не понят он был, не услышан,
И только его приютила,
Природа и скалы крутые.
Шло время, земля оживала,
Девчонка одна уж взрослела,
И помнила страшную тайну
Чтоб людям пришедшим поведать.
О том, что когда-то на свете,
Жил старый отшельник в пещере,
Смотрел он за край горизонта,
И образы видел святые.