Поступь Ангелов. Генри Лонгфелло
Уж сочтены часы дневные,
И голоса ночи звучат
И будят мысли потайные,
Которые покой внушат.
И прежде, чем огни зажгутся,
И призраком в кошмарном сне
От света тени отшатнутся,
Танцуя в зале на стене,
Бесшумно образы былого
Войдут в распахнутую дверь,
Из прошлого, мне дорогого,
Визит свой нанесут теперь.
Они все молодыми были,
И каждый о борьбе мечтал;
Но бури жизни их сразили,
Убив мечту в них наповал.
Для нас они – почти святые:
Свой крест достойно пронесли,
Отдав все силы молодые,
В небытие навек ушли.
И среди всех – моя подруга,
Что Богом мне была дана,
Чтоб мы любили с ней друг друга, –
Сейчас на небесах она.
Походкой лёгкой, неземною,
Идёт посланник тот святой
И рядышком присев со мною,
Меня касается рукой.
Глядит он, глаз не отрывая, –
Глубок и нежен этот взгляд,
Так звёзды, в небесах мерцая,
На землю грешную глядят.
Не говорит, но созерцает,
Как будто молится без слов
И будто мягко упрекает,
Благословив в конце концов.
О, часто я один бываю,
Наедине с тоской своей!
Мне легче, если вспоминаю
Ушедших навсегда друзей.
When the hours of Day are numbered,
And the voices of the Night
Wake the better soul, that slumbered,
To a holy, calm delight;
Ere the evening lamps are lighted,
And, like phantoms grim and tall,
Shadows from the fitful firelight
Dance upon the parlor wall;
Then the forms of the departed
Enter at the open door;
The beloved, the true-hearted,
Come to visit me once more;
He, the young and strong, who cherished
Noble longings for the strife,
By the roadside fell and perished,
Weary with the march of life!
They, the holy ones and weakly,
Who the cross of suffering bore,
Folded their pale hands so meekly,
Spake with us on earth no more!
And with them the Being Beauteous,
Who unto my youth was given,
More than all things else to love me,
And is now a saint in heaven.
With a slow and noiseless footstep
Comes that messenger divine,
Takes the vacant chair beside me,
Lays her gentle hand in mine.
And she sits and gazes at me
With those deep and tender eyes,
Like the stars, so still and saint-like,
Looking downward from the skies.
Uttered not, yet comprehended,
Is the spirit's voiceless prayer,
Soft rebukes, in blessings ended,
Breathing from her lips of air.
Oh, though oft depressed and lonely,
All my fears are laid aside,
If I but remember only
Such as these have lived and died!