Часть первая.
Как много в жизни мудрых изречений есть.
Вот, например, одно из них такое:
Чтоб воду чистою в колодезе сберечь-
Не плюй в него слюною никакою.
На танцплощадке музыка играла.
Девиц красивых целый рой кружил.
Три молодых курсанта наблюдали,
И каждый за девицами следил,
Пытался выбрать для себя такую,
По жизни, чтоб подругою была,
Чтоб никогда ему не изменяла
И сколько надо, столько бы ждала.
И три подруги рядышком стояли.
Одна из них красавицей была,
Другая тоже очень миловидна,
А третья, слишком страшненькой слыла:
Костлявая, сухая, как колода,
Ни спереди, ни сзади вида нет.
Все стороной ребята обходили:
«Таких» не любят – это не секрет.
И вот к подругам подошли курсанты
И завязался сразу разговор:
«Сегодня с каждой танцевать мы будем.
Такой установили уговор».
Два друга сразу в первую влюбились,
А третий – «миловидную» избрал.
Лишь никому «колода» не досталась.
Её из них никто не замечал.
Но иногда на танцы приглашали,
Чтоб обстановку как-то разрядить
И, чтоб с «красоткой» первою, свиданье
На нужный срок вдвоём заполучить.
Так каждый день на танцы приходили,
«Колоду» обходили стороной.
Однажды им цыганка повстречалась,
Когда уж возвращались все домой.
Теперь, чтоб было легче изъясняться,
Всех поимённо сразу назовём.
Три девицы: Варвара, Настя, Дарья,
Последнюю «колодою» зовём.
И три курсанта. Вскоре - офицеры:
Матвей, Илья и робкий Даниил.
И, встретившись с цыганкой, попросили:
«Скажи, из трёх девиц кому я мил»?-
Илья к ней первым сразу обратился.
-«Которую», обходишь стороной.
Тебе подругой станет и сестрою
И самой мудрой верною женой.
-Ты соврала, прескверная цыганка!
Такого в жизни не бывать во век!
Чтоб без любви, без чувств,
Без вдохновенья
Связал на веки с нею человек!
Я перед всеми, руку предлагаю.
Варвара, стань законною женой.
И, чтобы ни случилось в жизни нашей,
Всегда ты будешь только лишь со мной.
-Не оскверняй пред небом моё имя.
Цыгане в жизни никогда не врут.
И той, что руку предложил пред всеми,
Легко и просто с жизни уведут.
Я не хочу сейчас с тобой глаголить
И подвиги твои перечислять.
Не должен ты безвременно о муках,
Перед лицом девиц своих узнать.
Не плюй в колодезь, ты с него напьёшься,
И жажду всю твою он утолит.
И к новой жизни радостной счастливой
Тебя он непременно возвратит.
Не стану брать с твоих рук подаянье:
Они по локоть у тебя в крови.
Ты на себе сам в жизни испытаешь,
Как трудно жить на свете без любви.
Гадать другим она не согласилась
И с гордою походкою ушла.
-Чтоб на уродине такой женился!
Во веки не бывать и никогда!-
Во след ей прокричал Илья сурово,-
На зло, врагам - на Варе я женюсь!
Что предрекла, не сбудется со мною,
И, я по правде, вовсе не боюсь.
А ты не попадайся в жизни боле.
Мне твой противен, даже силуэт.
И если встречусь ещё раз с тобою,
С лица земли сотру тебя в момент!-
С негодованьем бросил эту фразу
В лицо он Дарье, девушке простой.
Действительно, она в него влюбилась,
Но предпочтенье отдал он другой.
И слёзы градом горько покатились…
Она, как птица, над землёй неслась.
-Зачем так грубо, дерзко поступил ты?
-Чтобы цыганки, правда, не сбылась.
-Она в лице своём не виновата.
Возможно это – чудный человек.
Колоду брось в огонь и загорится,
И от неё пойдёт ярчайший свет,-
Стал укорять по-дружески Данила,-
Так обращаться с девушкой нельзя.
Как офицеру, просто недостойно
Перед друзьями так вести себя.
Тут в разговор вступил Матвей сурово:
-Я мненье тоже выскажу своё.
Непозволительно и недостойно,
Бестактно ранил сердце ты её.
Великий грех смеяться над другими!
Так недозволенно себя вести.
Исправься, говорю тебе, как другу.
Немедленно прощенье попроси.
Он через много лет его попросит.
Сейчас, как петушок, себя он вёл.
И хорохорился, не соглашался,
И слишком унизительным он счёл.
Да вскоре званье трое получили,
Разъехались все в разные края.
О случае, об этом позабыли.
У каждого была своя семья.
Илья женился сразу на Варваре,
А Даниил Настасью в жёны взял,
Матвей уехал с девушкой другою:
Нашёл «такую», о какой мечтал.
А Дарья так осталась старой девой
И медициной твёрдо увлеклась.
Хирургом стала в жизни первоклассным;
Над внешностью своею занялась:
Использовала макияж разумно;
Причёску изменила, цвет волос;
Наряды очень модные носила,
Во многих странах побывать пришлось.
Мужчины стали на неё коситься
И даже руку, сердце предлагать.
Всем женихам всегда отпор давала,
Старалась их совсем не замечать.
Один любви так долго добивался,
И розы каждый день ей приносил.
Как хвост, за нею всюду волочился,
На торжества, концерты с ней ходил.
Коллеги предрекали к скорой свадьбе.
Хвалили жениха, что он хорош,
Что проявляет столько к ней вниманья
И «образован», и собой пригож.
С замужеством она не торопилась.
Душа её бесчувственной была.
«Наверное, ещё я не влюбилась»,-
Смеясь, так отвечала всем она.
Ей не хотелось с волей расставаться
И узами скреплять навек союз.
Своей любви хотелось ей дождаться,
А не тащить всю жизнь напрасный груз.
18 июня 2007г.
Часть вторая.
Что стало с верными друзьями Дарьи?
Она рассталась с ними навсегда
И вспоминать о юности ушедшей,
Ей не хотелось в жизни никогда.
Перенесла душевнейшую травму.
Слова Ильи ей долго сердце жгли.
Не стала посещать уж боле танцы.
Её увидеть больше не смогли.
Но сведенья порою доходили,
Весьма скупые, может, не точны.
Но Дарья о подругах всё же знала,
Чем в жизни были заняты они:
Что Настя с Даниилом на Камчатке,
Растят двух славных крепких сыновей.
Она к тому же в школе обучает,
Воспитывает и чужих детей;
Что их семья построена на дружбе,
На преданности верной и любви,
На такте, уваженье и терпенье,
И даже есть традиции свои;
Что их соседи очень уважают
И делят с ними радость и беду.
Всегда «отзывчивы», всем помогают
И приучают сыновьёв к труду.
Матвей живёт в большом Приморском крае,
Воспитывает только дочь одну.
Хороший семьянин, работник славный
И любит крепко лишь жену свою.
Она ему досталась из детдома.
Умела в жизни делать почти всё:
Заботой мужа сразу окружила.
Он выполнял все прихоти её.
Дом «престарелых» организовала,
Для тех людей, которым много лет.
Прекрасные условия создала,
В спокойствии, чтоб доживали век.
Его женою люди все гордились,
При встрече низко кланялись все ей
За то, что им она добро творила,
И хорошо жилось им рядом с ней.
Илья недолго тешился Варварой:
В Афганистан забросили служить.
Подолгу оставалась жить без мужа,
Но ей не приходилось уж тужить.
Красивая и статная собою
К тому ж бездетная была совсем
И, в роскоши богатой утопая,
Не знала, чем заняться в жизни сей.
Учиться не было желанья просто,
Терпенья не хватало для труда.
Но ездила на юг поразвлекаться,
Всегда там королевою была.
Там пристрастилась к водке и гашишу,
Любовников меняла каждый день.
От прежней Вареньки прелестной, дивной
Осталась чёрная лишь только тень.
Из дома вещи стали пропадаться
Так за бесценок, просто задарма,
На наркоту все деньги уходили,
От мужа драгоценности ждала.
И он ей добывал любой ценою:
Ни старых и ни малых не щадя,
Снимал все украшения с убитых
И грабил их богатые дома.
И женщины пред смертью проклинали,
Желали самых страшных мук ему:
«Чтоб ноги эту землю не топтали!»;
«Чтоб руки не могли обнять жену!»;
«Чтоб мёртвою лежал всегда колодой!»;
«Чтобы тебя презрел весь близкий род!»;
«Чтобы от страшной жуткой своей боли
До дней последних не закрылся рот!».
На их проклятье только лишь смеялся
И продолжал творить свои дела.
Не мог с позорным делом он расстаться,
Забыл, что перед ним вокруг война.
Такие люди Бога не боятся,
Творят свои безумные дела,
И на бесчинство, варварство, насилье,
На всё глядят бесстыжие глаза.
Конец безумству всё-таки приходит.
Война счёт начинает предъявлять
И по-судейски строго и сурово
Гнойные язвы все свои вскрывать.
Варвара получила извещенье.
От горя очень сильно запила,
Завыла, три денёчка поскулила,
Потом, опомнившись, гулять пошла.
Теперь она была совсем свободна.
И упрекнуть её никто не мог.
Беспутной бабой стала придорожной,
Закон любви свободной ей помог.
А Дарьюшка над книгами коптила.
Пыталась всё запомнить наизусть,
Ни ела, не спала, а всё зубрила
И позабыла про страданье, грусть.
Лишь грызла, как гранит, свою науку,
Стремилась до конца преодолеть.
Все страхи, все сомненья и тревоги,
Увиденным самой, не заболеть.
Профессия хирурга так сложна,
Что ошибаться в ней никак нельзя.
Всё скрупулёзно Даша изучала,
На практике отличницей была.
Сокурсница однажды пригласила
Совместно с ней деревню посетить.
И Дарьюшка, конечно, согласилась,
Чтоб по природе дикой походить.
Они по лесу каждый день гуляли.
Однажды на сторожку набрели.
Когда вошли в неё, то увидали-
Старик зверушке сделал две ноги.
Не просто сделал, нарастил ей кости
И так искусно, будто он хирург.
И Дарьюшка с ним очень подружилась.
Он для неё стал настоящий друг.
Он ей раскрыл огромные секреты,
Как нужной формы косточку развить,
Чтобы она росла и развивалась
И до любой длины её продлить.
В лесную школу каждый день ходила,
Запоминала дедовы слова.
Практиковалась, у него училась,
Да вскоре делала, как он, сама.
Набила руку на зверушках прочно.
Старательно училась по всему.
За эти очень ценные ученья,
Она обязана была ему.
И твёрдо знала – в жизни пригодится.
В учебниках, «такого», пока нет.
И нужно продолжать ещё учиться,
Пока горит пред нею яркий свет.
Лишь получив диплом, ей место дали
В престижном заведении Москвы.
Теперь она уж знаменитой стала
И обращаются к ней все на «Вы».
Имеет всё, что нужно человеку:
Всем обеспечена она сполна.
На личном фронте так же, как и прежде:
Не замужем и одинокая пока.
Но верит в то, что счастье улыбнётся,
Придёт и к ней заветная любовь.
К любви своей она тогда прижмётся,
И воспылает в сердце её кровь.
20 июня 2007г.
Часть третья.
Сегодня Дарья очень плохо спала.
Всю ночь кошмары снились ей во сне.
Огромная, большущая колода
К ней прицепилась намертво в реке.
Она неистово во всю кричала,
Звала на помощь, но никто не шёл.
От берега колода уплывала,
В пути сопровождал её рой пчёл.
Она проснулась мокрая от страха
И до утра уснуть уж не смогла.
Собой напомнила колода юность,
Ушедшие далёкие года.
Она в Илью влюбилась с первой встречи,
И с этим именем ложилась спать;
На танцы торопилась прийти первой,
Чтобы разочек снова увидать.
Не ожидала, что её обидит,
И вынесет суровый приговор.
Не знала, что душою ненавидит
И нанесёт прилюдно ей позор.
И в первый раз за долги эти годы,
Она о нём вдруг вспомнила сама.
А может, ей напомнила колода
«Далёкие» прошедшие года.
Как только клинику переступила,
Ей сразу доложили о больном:
«Колода» вчера ночью поступила,
В ужасном состоянии плохом.
Ей сделали укол, чтобы уснула.
Всю ночь металась, издавала крик.
За кем-то гналась и в того стреляла.
По возрасту, по-моему – старик».
Обрубок человеческого тела
Лежал спокойно, будто не дышал.
Историю болезни кто-то вскоре
Ей тут же в руки сразу передал.
Лишь увидав фамилию больного,
Она вдруг стала белою, как мел.
И ноги подкосили её тело,
Весь мир мгновенно тотчас помутнел.
Никто её такою не видали.
Когда же в чувство привели её,
Она по-женски тихо зарыдала,
И покатились слёзы у неё.
И никому ничто не объясняя,
Спросила сухо: «Родственники есть?»
-Жена, как будто где-то проживает.
Но как ей сообщить такую весть?
-Я вас прекрасно очень понимаю.
И всё ж она должна об этом знать.
Возможно, он поправится быстрее,
Когда увидит и жену и мать.
Варвару вскоре быстро разыскали,
Надеялись на чудо от неё.
Она в грехах всех сразу обвинила,
Зачем покой встревожили её.
В истерики кричала: «Мне не «нужен»!
Такой калека! Ну, зачем он мне?!
Колода! Настоящая колода!
Он мне не нужен! Я не возьму к себе!»
А вскоре мать престарую старушку
Смогли от тела еле оторвать.
«Ты узнаёшь меня, сыночек милый?!
Ты, мой кровиночка! Я твоя мать!»
Над головой его она рыдала,
И слёзы градом по лицу текли.
Медсёстры тоже плакали украдкой
И оторвать от сына не могли.
Да кое-как старуху успокоя,
Её на скорой в дом к ней отвезли.
Смекнула Дарья: «Никому не «нужен».
А где красивые слова любви?!
Где клятвы, что прилюдно вы давали,
Вдвоём быть вместе всюду и всегда?!
Она совсем Варвару не признала.
Тогда она красавицей была.
Как красный лепесток, к себе манила,
Весёлой, добродушною слыла.
Ребята все по ней с ума сходили.
Теперь зачахла, будто не жива.
«Но как могла от мужа отказаться?!
И с лёгкостью оставить на беду,-
И Дарья мысленно всё рассуждала,-
Безумия такого не пойму!
Я попытаюсь приложить старанье
И к жизни новой возродить тебя.
Не будешь ты лежать колодой мёртвой,
Теперь трудиться будешь на себя!»
И Дарья в лес поехала в сторожку,
Чтобы о горе страшном рассказать,
Да привезти его сюда к больному,
Ему «колоду» эту показать.
Приехал. Посмотрел сначала молча,
Потом сказал, что кости удлиним,
Но заготовки сперва сделать нужно,
Тогда работать будем уже с ним.
Илья всё спал под морфием блаженно.
Когда же просыпался, то кричал:
«Убейте! Нет уже терпенья боле!»
Но от укола снова засыпал.
Илью, как будто в клещи заковали.
Заросший весь щетиной, не узнать.
Да крепко-накрепко его связали,
Чтоб буйство жуткое успеть унять.
Два месяца он буйствовал упорно,
Просил и умолял его убить.
Но постепенно буйство затихало,
С медсёстрами стал тише говорить.
И первыми словами сразу были,
Как лечащего звать его врача.
Но имя ничего не говорило,
А память вся угасла, как свеча.
Так и не вспомнил девушку простую,
Которую когда-то оскорбил.
Не вспоминал и женщину, с которой
Он много лет совместно с ней прожил.
На Дарью стал заглядываться чаще,
Пытался что-то вспомнить, но не мог.
И только через год, совсем случайно,
Узнать её один момент помог.
«Ну, как «колода» ваша оживает?»-
Профессор Дарью как-то вдруг спросил.
И вмиг в лице Илья весь изменился,
Как будто тело ток его пробил.
«Так вот она, какою Дарья стала!
Сейчас её почти, что не узнать.
А так хотелось выпросить прощенья
И крепко-накрепко её обнять».
Теперь, когда она над ним склонялась
И спрашивала: «Как идут дела?»
Он ей шептал: «Прости меня, «родная»,
За те жестокие мои слова».
И Дарья, миловидно улыбнувшись,
Как роза будто, тотчас расцвела.
И, ниже над лицом его склонившись,
Свой поцелуй оставила она.
Теперь он жадно ждал её прихода
И каждый раз «прости» ей говорил.
«Ну, посиди со мной ещё немного.
Я столько в жизни горя натворил.
Мне хочется с тобою поделиться
И душу нараспашку всю раскрыть.
О, если б ты смогла меня, родная,
«Колодою» такою полюбить.
Мне мир бы сразу раем показался,
Прилив бы сил я снова ощутил.
О, если бы начать мне жизнь сначала,
Я по-другому бы её прожил»
Ответ давать Дарюша не спешила,
Хотя неравнодушная была.
Она его по-прежнему любила,
Но в чувствах сомневалась и сама.
Хотя о нём всё чаще стала думать,
И бередила жалость каждый день.
Душа её терзалась и томилась:
«Как жить с мужчиной, если он есть пень,-
Ей эта мысль покоя не давала,-
Сумею, справиться ли я одна?
И сколько их калек таких несчастных
Оставила после себя война?!
Ведь мать, рожая своего ребёнка,
Желает в жизни ему светлых дней.
И пестует его, оберегая,
Недосыпая множество ночей.
Растит для счастья и для созиданья,
Чтоб он трудился, к старости кормил
И непременно думал о потомстве:
Прекрасных внуков, внучек подарил.
И счастье знать, что прожил ты недаром:
Оставил добрый, светлый в жизни след.
Ведь ничего дороже нет на свете,
Чем дети. Это жизни – яркий свет».
Как женщина, всё Дарья понимала.
Что в этот мир она пришла, как мать.
Её обязанность родить ребёнка,
С достоинством и честью воспитать.
Михал Петрович, старика так звали,
Решил Илью забрать к себе в лесок:
Приспособленье для костей поставить.
«Пусть на природе отдохнёт денёк».
А кости очень быстро вырастали,
До локтя на руках уж доросли,
А на ногах к коленкам подбирались,
Их догоняли мышцы и росли.
Илья стал потихоньку подниматься.
И, без подмоги всякой, сам сидеть.
Как малого ребёнка, вывозили
Его в коляске мир, чтоб посмотреть.
Теперь в сторожку забирал Петрович:
«Тебе там будет лучше во сто крат.
Там наберёшься силы и здоровья
И будешь мне, как младший родной брат».
Илья согласен был куда угодно,
Лишь бы подняться на ноги свои.
Скорей протезы сделал бы Петрович,
Чтоб Дашеньку прижать к своей груди.
А Даша чемоданы собирала,
Спешила к поезду не опоздать.
В далёки страны, срочно отбывала,
Чтоб опыт свой другим там передать.
Уехала, ни с кем не попрощалась.
Подумала: «В письме всё напишу,
Вот как доеду, хорошо устроюсь,
Потом всё о себе и сообщу».
Куда писать она сама не знала,
Ни адреса, ни данных у ней нет,
Да времени в обрез всегда бывало
И не с кем даже передать привет.
Илья на воле набирался силы.
Петровичу всё сразу рассказал,
Как в юности назвал её «колодой»
И как при встрече вовсе не узнал.
И что теперь мучительно страдает,
И любит сердцем и душой её.
«Но на признанье мне не отвечает.
Я не могу жить больше без неё».
«Я сделаю тебе такие руки,
Все будут думать, что они твои.
Научишься всё мастерить ты ими
И делать все дела свои.
И Дарью сможешь обнимать ты крепко,
Да бриться и обслуживать себя.
Когда она домой совсем вернётся,
То непременно влюбится в тебя»
И каждый день Илья тренировался,
Чужой рукой учился делать всё.
Да вскоре так он ею наловчился,
Что даже тело обмывал своё.
Потом Петрович сделал ему ноги.
Учил, как ими нужно управлять.
Сначала научил его с постели
Без помощи других с неё вставать.
Потом ходить, сначала по сторожке,
Затем уж за порожек выходить,
Потом по очень узенькой дорожке
По лесу беспрепятственно бродить.
Не сразу хорошо всё получалось.
Он падал, разбиваясь до крови,
Но снова от земли он поднимался
Во имя светлой и большой любви.
Три года ежедневной тренировки
Ему успех рекордный принесли.
Он вскоре научился даже бегать
И поднимать все тяжести с земли.
Хоть к вечеру всё тело изнывало,
Во сне от боли иногда стонал,
Но каждый день напористо и снова
С утра уроки все он повторял.
Ходить стал на рыбалку, ловить рыбу,
Бродить по лесу, собирать грибы.
С Петровичем так крепко подружился:
Всё делали теперь вдвоём они.
Играли в шахматы, затем в картишки,
Забор из прутьев новенький плели,
Да запасали на зиму дровишки,
В своей печи хлеба себе пекли.
Прошло три года, Дарья возвращалась.
Её коллеги встретили тепло.
Но ехать в лес она не торопилась.
Всё кануло, давно в лета ушло.
«Илья к жене, наверно, возвратился,
А может, уж давно на свете нет,
А может, за три года изменился,
И уж не нужен от неё ответ,-
Она так думала и рассуждала,-
Наверно, обо мне он позабыл.
И у меня, когда просил прощенье,
Случайно, может, замуж предложил».
Но в тайне всё же встретиться желала.
Хотела ещё раз в глаза взглянуть
И вновь услышать нежное признанье,
Или самой об этом намекнуть.
Не верила ему, не доверяла.
«Угасли в нём все чувства и тепло.
Я о другой любви всю жизнь мечтала.
Не сможет дать «такую» всё равно"
В воскресный день решила тайно съездить.
Но чтоб не знала ни одна душа.
«Как врач, должна я чётко убедиться»-
Слова сии она произнесла.
И вот она в лесу. Видна сторожка.
Забилось сердце, как у воробья.
Расчищена опрятная дорожка
Вела её до самого крыльца.
Она остановилась на минутку,
Поглубже только воздуха вдохнуть,
Но чьи-то крепкие мужские руки
Не дали даже капельки глотнуть.
И страстные, как жар, горячи губы
Впились в неё с такою быстротой…
Она и шевельнуться не успела,
Ни вскрикнуть даже быстро слово «Ой!»
Потом вдруг над землёй её подняли
И на руках в сторожку отнесли.
И долго, долго страстно целовали,
И не давали слов произнести.
Любовь Ильи пред Дарьюшкой раскрылась.
И ей уж не нужны были слова.
Она к нему всем телом потянулась,
Навек сплелись их верные сердца.
А вскоре они свадьбу отыграли.
И через год родился славный сын.
За ним и дочка следом появилась.
Союз их нерушим был и един.
22 июня 2007г. г. Черкассы.