На рыночной площади все собирают ветки.
Чаща теней — это нищенский плащ. Я наполняю
Собой восковую фигуру, я в кукольном теле.
Болезнь начинается здесь: я стала мишенью для ведьм.
Дьявола может изгнать только дьявол.
В месяц оранжевых листьев я забралась на кровать из огня.
Легко обвинять темноту: пасть открытой двери,
Утробу подвала. Они погазили все искры во мне.
Леди с черным лицом держит меня в попугаичьей клетке.
Какие большие глаза бывают у мертвых!
Я оказалась один на один с этим лохматым чудовищем.
Кольцами дым катится с клюва пустого кувшина.
Если я небольшая, то не смогу навредить.
Если сидеть неподвижно — не разобью ничего. Так я сказала,
Сидя под крышкой, крохотная и неживая, как зернышко риса.
Они зажигают огни, кольцо за кольцом.
Мы переполнены жизнью, белые братья мои. Мы растем.
Это ранит сначала. Красные языки научат нас правде.
Мать насекомых, лишь разожми свои руки:
Я полечу на пламя свечи, неопалимая, как мотылек.
Верни мне былую форму. Я готова принять эти дни,
Когда я смешаюсь с прахом в тени под камнями.
Лодыжки мои горят. Свет переходит на бедра.
Я потерялась, я потерялась в одеждах из этого света.
Перевод А.Костричкина
На рыночной площади наваливают сухие сучья.
Из гущи теней — плохое пальто. Я обжила
Восковой слепок, снятый с меня — тело куклы.
Густота начинается здесь: я — мишень для ведьм.
Дьявола может только дьявол пожрать.
В месяц красных листьев взбираюсь на ложе огня.
Легко обвинять мрак — уста двери.
Утробу погреба. Искры мои задули.
Дама в черной крылатке держит меня в клетке
Для попугая. Как велики глаза мертвецов!
Я с волосатым духом накоротке.
Из клюва полого кувшина валят колеса дыма.
Если я мала, нет от меня зла.
Двигаться не буду, ничего не задену.
Так молвила я, сидя под крышкой котла,
Как зернышко риса, пассивна, мала.
Зажигают горелки. Мы полны крахмала,
Белые мои меньшие братья. Мы растем. Больно сначала.
Истине научат красные языки.
Жучиная мать, разожми кулачок:
Полечу сквозь уста свечи, как неопалимый мотылек.
Образ мой верни, готова восстановить дни,
Которые с прахом в тени камня смешала.
Свет на лодыжках, по бедрам все выше.
Я пропала. В одеяньях света пропала.
Перевод Я.Пробштейна
Witch Burning
In the marketplace they are piling the dry sticks.
A thicket of shadows is a poor coat. I inhabit
The wax image of myself, a doll's body.
Sickness begins here: I am the dartboard for witches.
Only the devil can eat the devil out.
In the month of red leaves I climb to a bed of fire.
It is easy to blame the dark: the mouth of a door,
The cellar's belly. They've blown my sparkler out.
A black-sharded lady keeps me in parrot cage.
What large eyes the dead have!
I am intimate with a hairy spirit.
Smoke wheels from the beak of this empty jar.
If I am a little one, I can do no harm.
If I don't move about, I'll knock nothing over. So I said,
Sitting under a potlid, tiny and inert as a rice grain.
They are turning the burners up, ring after ring.
We are full of starch, my small white fellows. We grow.
It hurts at first. The red tongues will teach the truth.
Mother of beetles, only unclench your hand:
I'll fly through the candle's mouth like a singeless moth.
Give me back my shape. I am ready to construe the days
I coupled with dust in the shadow of a stone.
My ankles brighten. Brightness ascends my thighs.
I am lost, I am lost, in the robes of all this light.