Скажите, мой милый, а Ваши колени ещё не забыли мою невесомую тяжесть?
А имя моё отдаётся в груди скоростной магистралью?
Вам слышится сдавленных стонов моих глубина и протяжность?...
А если всё так, то наверное, хватит терзаться моралью?!
А мне бы на палец надеть Ваши тёмные, с проседью кудри
И в нежной истоме молчать и ласкать шелковистые пряди.
Но Вы же такой несгибаемый, сильный, холодный и мудрый,
Такой твердолобый, на все Ваши семьдесят пядей!
Вы так методично стираете письма, меняете лица.
И сердце засунули в сейф, чтоб с цепи не срывалось.
А мне бы затихнуть у Вас на часок, возле левой ключицы
И слышать, как гулко стучит то, что мне не досталось.
Вы терпите шпильки мои и уколы покорно и стойко.
А я, то украдкой реву, то бросаюсь на Вас с кулаками.
Потом мы прощаем друг друга и лечимся стопка за стопкой,
Я – горькой микстурой, а Вы – благороднейшими коньяками!
Когда-нибудь мы неизменно соскочим с привычной орбиты.
Нас выбросит жизнь за предел карусельного круга.
И раз уж все явки провалены, тайны и карты раскрыты,
То может, хоть раз отпустить тормоза, а не мучить друг друга?