Как странен мир, в котором ты живёшь --
мечтательный, томительный по-русски,
в нём бабочка, естественная брошь,
садится на твою цветную блузку.
Доверчивость к лицу тебе, к лицу,
а чистота пугающа до боли,
такую на руках нести к венцу
легко и в радость рыцарю в камзоле.
Жаль, я не рыцарь, просто менестрель --
перо, виола, ломкий лист бумаги --
мне рыцаря не вызвать на дуэль,
безроден я, и что -- моя отвага?
В любом проулке вечером и днём,
возможно, что безлунной тёмной ночью
меня убийцы выследят тайком,
стилет -- под рёбра, а сонеты -- в клочья.
Холодный дождь безумие строки
наутро увлечёт под мостовую
и стража под похмельные смешки
в канаву сбросит сущность неживую.
А ты пройдёшь, серебряно смеясь,
по струнам от раскрошенной виолы,
и строк моих таинственная вязь
тебе не принесёт ни капли боли...