Вспомнилась великая эпоха,
Вспомнился цветущий смело мак,
Вспомнилось, что жили мы неплохо,
А ещё мне вспомнился большак.
Я по большаку ушёл когда-то,
Чтобы после, чуть ни каждый день,
Снились мне и тополь наш, и хата,
И неугасимая сирень;
Чтобы мне, как журавлю на юге,
Чувствовать растущую тоску;
Чтоб и в солнце, и во время вьюги
Снова возвращаться к большаку.
Я не ждал попуток у дороги:
Добирался на своих-двоих,
Чтоб из первых уст узнать тревоги
И надежды земляков моих.
Большаком, потом – ложбиной, полем
Я шагал в столицу снов и грёз
И от сини, и от вольной воли
Я хмелел до песен и до слёз.
Я входил в родимую деревню,
И встречался мне родимый люд:
Землепашцы! – Как цветы, деревья –
И росли, и усыхали тут.
Я ж не пригодился, где родился…
И не только по своей вине
И сегодня я не пригодился
Милой, незабвенной стороне.
Ах, тут била жизнь ключом!..
Да, – била
Иногда и гаечным ключом, –
И тогда вскипала кровь и сила
И себе я снился Пугачом.
Но ведь было – было что и славить,
И когда б не меченые лбы,
Мы сумели б многое исправить –
Без переворота, без пальбы.
А теперь: за чёртову затею
Жизнь свою кладёт святая Русь.
Я всё чаще Родину жалею,
Но всё реже Родиной горжусь.
Вот и на душе ужасно плохо,
Вот и в мыслях, как в стране, – бардак.
Всё! – Ушла великая эпоха,
И зарос татарником большак.