Распахнуты тяжёлые портьеры,
Приглушен свет в молчании кулис.
Закинув взгляд в объятья сцены,
Заполнен зал дрожанием ресниц.
И вот она, так бархатно и нежно,
Выходит в самую пучину глаз.
И запевая песню безмятежно,
Отпустит зрителям любви запас.
И голосом своим сердца ласкает,
Так души лечит, проникая внутрь.
Обиду, боль с корнями вырывает,
Надежды нить стремится протянуть.
В безмолвном зале этот звук струится,
Пронзая чистотой высоких нот.
И будто на свободу птица,
Взмывает сладостный его полёт.
Глубокие глаза блеснут со сцены,
В томленье скроются за темнотой кулис.
И словно вырвавшись из плена,
Она умчится по ступенькам вниз.
А в этой спешке ускользают с нею,
Любови мука, Сердца тяжкий стук.
Эх, кто бы знал... ни кто и не посмеет,
Подумать, то, что нет в её объятьях рук.
Того, что нет, о чём поёт так страстно.
Душа устала в ожиданье жить.
В погоне затерялось где-то счастье,
Не оглянувшись, жизнь вперёд спешит.
Фонарный свет её до дома провожает.
Сиянье расплескав к её ногам.
И вечера так страшно подступают,
Но дела нет безудержным часам.
Лишь в своих песнях растворяясь,
В них отдыхает всей душой.
И с музыкой соприкасаясь,
Не страшно ей бывать одной.
И снова во вниманье жадных взглядов,
Она поёт, не помня жизни суть.
Партер заполненный покажется наградой.
Им суждено в прекрасных звуках утонуть.
Она стоит, пред ними откровенна.
Раскроет любящую душу на показ.
И всё о чём поёт так вдохновенно,
Разделит с сотнями печальных глаз.