До окалины солнце оплавлено.
Выцвел новенький ситец небес.
И клянёт Фаренгейта и Кельвина
в онемении сохнущий лес.
Бредит-грезит дурманное марево,
ни людей, ни дерев не щадя.
В этот день смысла нет проговаривать
прописную молитву дождя.
Облака спят за реками дальними.
Ветер свежий в дороге иссяк.
Лишь упорно листами ментальными
продолжает шуметь березняк.