Я сидела в погребе и рассматривала свои припасы. Здесь было темно, сухо и приятно. Рассматривая баночки, я постепенно успокаивалась и настраивалась на спокойный лад. Бушующие чувства, которые разжег во мне один...ррр...индивид, если не выразиться страшнее, и неприличнее, потихоньку утихали.
ООО!
Ну что ему от меня надо?! Нет, забуду и думать об этом чертовом герре Голкин Вендере!!!
Я бросила заниматься делами, которые меня вовсе не занимали и решительно направилась вон из погреба.
Улица встретила меня оглушающими звуками и ярким светом. Голова слегка закружилась.и я зажмурилась, чтобы привыкнуть.
- Нашла? - теплый мужской голос вырвал меня из задумчивости. Я открыла глаза, и обнаружила, что мой добрый супруг стоит позади.
- Что? - я притворилась, что не поняла вопроса.
- Что искала. Ты сидела-сидела, читала письма, вдруг вскочила и унеслась в погреб. Потеряла что-нибудь?
Я вздохнула.
- Нет.
- А чего убежала?
- Так... - я пожала плечами. - Малость вышла из себя. Но все уже прошло, - моя улыбка вышла малость кривоватой, но мой муж не страдает тонкостью чувств и оказался вполне удовлетворен моим псевдохорошим настроением.
Я повернула к двери, и спокойным шагом пошла в свою комнату.
Ступенек в лестнице почему-то оказалось гораздо больше, чем обычно. Я шла, шла, а лестница все не кончалась.
Почему я все еще стою между вторым и третьим этажом? Непонятненько!
После минутных раздумий я снова сделала шаг, другой третий, но лестница все подавала и подавала мне новые ступеньки, которые никак не собирались заканчиваться, и приводить туда, куда я хочу.
Ой-ё! Ну что я плохого кому сделала! Совершенно спокойно собиралась подняться и дочитать чертово письмо этого наглеца, чтоб ему пусто...
В этот момент, когда от возмущения меня опять затрясло, я каким-то непонятным образом оказалась между первым и вторым этажом, стоя к двери на улицу лицом.
Ничего не осталось, как рассмеяться.
Ну что ты будешь делать! Дом не желает, чтобы я поднималась в свою комнату, где скорее всего буду разыгрывать буйно-помешанную, кричать, ругаться, и швыряться тяжелыми предметами!
Сойдя с лестницы, и взяв свою сумочку, я крикнула Митре, что ухожу, и вышла на улицу.
Честно говоря, я считаю свой город самым лучшим городом на свете! И пусть он такой маленький, и в нем все всех знают, и обойти его можно за какой-то час, я не променяла бы его ни на какой другой город на свете!
И если бы не это дурацкое письмо! Ну и ладно. Плевать. Забуду о нем. Забуду и буду думать о том, куда бы мне пойти. Куда? А пойду-ка я навещу своих добрых друзей: Кайфушу и Марену! Попью у них кофейку, если дадут, покачаюсь на качелях, что стоят на палубе. Ведь их дом - это просто старый пароход, который навеки пришвартовался у городской пристани...
Но пароходик как морская корова языком слизнула... Зато мои друзья были здесь. Кайфуша сидел на причале и задумчиво жевал кусок своей бороды, а Марена бегала по пристани и потрясала кулаками.
- Привет! - не понимая, что, собственно, происходит, сказала я. В ответ Кайфуша продолжил жевание бороды, на секунду приостановившись, а Марена зачем-то посмотрела в воду, и выругалась.
- Я говорю: привет, ребятки!
Внимание к моей особе было привлечено, но ответного приветствия я не получила.
- Что-то случилось? - спросила я как возможно спокойнее. Мне начинало казаться, что мои друзья малость сбрендили. И где теплоход?
Над вопросом об их умственной деятельности я решила подумать позднее, а пока, взяв за руку Марены и вытащив изо рта Кайфуши остатки несъеденной бороды, еще раз задала вопрос.
- Да в том то и дело! - вскричала Марена, вырвав руку. - Если бы я знала - что! Пароход ушел! - и села с размаху рядом с Кайфушей, уткнувшись виском мужу в плечо. Тот еще более задумчиво заново отправил кусок бороды в рот.
- Куда...э... ушел? - спросила я, тупо разглядывая пристань. - Может...э... его увели?
- Да нет же! - воскликнула Марена. Я воздела очи к небу, жалея, что не нахожусь немного дальше от ее вскриков. Ну, а поскольку она служила в нашем театре актрисой, то и голос у нее был поставлен отлично. - В том-то и дело, что сам ушел! - и дав волю гневу, она неожиданно расплакалась.
Страшная картина предстала перед моим лицом. Я воочию представила не старый теплоход ребят, а свой любимый дом. Как он, пока я хожу по гостям, неожиданно, затосковав, вытаскивается из земли, в которой стоял веками, и уходит куда-то... И вернувшись я застаю только пустую яму, полную призраков, и несчастного Митру, в полном обалдении стоящего на пороге того, что когда то было нашим домом...
Я встряхнулась. Нет! Быть этого не может! Только не с нами! Такого просто не может произойти! Наш дом любит и меня, и Митру, и даже кошку Мусю, и ни за что, никогда добровольно нас не бросит...
- Он обязательно вернется! - выпалила я, схватив снова свою подругу за руку. - Он не может вас бросить насовсем!
Подруга с надеждой посмотрела в мои глаза.
- Ну... - я замялась. - Он ведь вас тоже любит, ведь правда? Вы же ничем его не обидели, ведь так?
Две головы, одна седая с лысинкой, другая рыжая и кучерявая, слегка понурились.
- Это я виновата, - сказала Марена и стукнула кулаком себя по лбу. - Наш пароходик старенький уже, - пояснила она мне, - то одно отвалится, то другое... Ему, - она кивнула на Кайфушу, - все равно, - а я ругаюсь. Ругаюсь, ругаюсь. Вот он и обиделся.
- Ну не на совсем же, - возразила я. - Простит, - сказала я и села рядом.
- Что же делать, что же делать, - бормотала как заклинание Марена.
- Ждать, - глубокомысленно ответил, выннимая бороду изо рта, пришедший в себя Кайфуша, и мы его послушались.
Вода качалась у самых ног, и шумел прибой. Солнце блестело ужасно весело, ему до людских проблем не было никакого дела. Я честно пыталась не думать о доме, но у меня мало что получалось. С одной стороны, ужасно хотелось сбегать и проверить, на месте ли мой дом, а с другой стороны - удерживал долг перед друзьями.
Эххх! Дружба перевешивала. Никуда мой дом не денется! Он не такой! - подумала я, и стала разглядывать солнечные блики. Захотелось спать. Я закрыла глаза и...
- Не может быть! - сказали над моим ухом. Меня оттолкнули, и Марена сидящая рядом вскочила на ноги. Глаза открывать не хотелось, я бы поспала еще минут пять, а лучше десять. Но радостные взвизги моей подруги заставили-таки открыть глаза. А когда я их открыла, то не поверила себе.
Тихой сапой к пристани шел пароход моих друзей. Только немножко не такой. Он был немного чище, белее и красивее. И качель качалась на палубе тоже слегка подновленная.
Мои друзья бегали по пристани и орали, сами не свои от радости. «Я же тебе говорил!» - орал радостный Кайфуша. А пароход, казалось пыжился и светился довольством и радостью. По его белоснежной морде так и читалось: славно я вас напугал? вот он я, сюрпрайз!
Наконец он причалил, и тут же мои друзья, не теряя минуты, ринулись к нему на борт.
- Ты представляешь, - крикнула мне Марена, - он как новенький!
Я улыбалась, как чеширский кот, ощущая, как тяжесть, которая была на душе, исчезает, тает без остатка. И день показался в меру и к месту ярким, и даже слегка праздничным.
- Ну, я пойду! - сказала я и махнула друзьям рукой.
- И даже кофе не попьешь? - спросила подруга.
- Потом, как-нибудь в другой раз... А сейчас мне очень надо домой!
Дом встретил меня тишиной и уютом. Митра спал, уютно устроившись в своем кресле. Прикрыв его покрывальцем, я на цыпочках, чтобы не шуметь, и не будить, прошла по лестнице наверх, в свою комнату на третьем этаже. Собрала все письма, которые разбросала в утреннем раздражении, убрала ручки, карандаши, и пишущую машинку, и встала у открытого окна, опершись о подоконник, и оглядывая мир вокруг. И почему так хорошо? И зачем я, безумица, так сердилась?
2009