И вот прошел год, Мой невозможный,
брошенный тысячу раз, нетерпимый
к людям, но жаждущий им помогать. Сложный
завязан был узел, а я разрубила
его. Как дела? – Да, все как по Кингу -
в Норме. Я думаю, как отковаться
от нашей постели. (В обнимку
был вечер майский) Палаццо
с весной утопало в горючем чифире.
Читая Эдгара По - при свете аромолампы,
мы возрождались в квартирном ментоловом Риме.
Внимая по строчкам и тушью рисуя эстампы,
смеялись. Я вечно мешала. Взлетала
к тебе на колени, как чайка крича,
просила меня накормить (и даже пустая)
яичница страшно вкусна. Необычайно…
На Финский решили с собой кресло однажды
тащить, чтоб просидеть часов до шести утра -
жаль не пролезло (не помещалось в проем) и жажда
ужалить тебя своим поцелуем забрА
ла меня от этой безумной мысли
(таких было много в моей голове)…
И, знаешь, Мой невозможный, мне было смыслом,
зарыться к тебе под пальто, как в опавшей листве
и целовать тебя в ушную раковинку,
в мочку
и ниже
(ты ведь не носишь шарфа).
Стать безнадежно ближе…
Все ближе…
Ближе…