Сиреневою краской мальчишка рисовал,
Он по листу бумаги все что-то вычислял.
Никто не понимал, в чем линий этих суть,
Из лабиринта нитей один лишь верный путь.
Лишь только сам мальчишка мог что-то в них понять,
Там не было излишка, не надо добавлять.
Сплелись узоры линий в один большой клубок,
Никто не видел текста среди рисунков-строк.
Лишь только по секрету сказал мальчика мне:
«Там тайный план побега, приснился мне во сне».
Но я его не понял, о чем он говорил,
А он лишь о побеге что-то мне твердил.
И каждый день на стенах рисунки видел я,
Средь них мои окурки, привычка здесь моя.
Но вот прошли недели, рисунку растеклись,
И вот подумал я – малыш, угомонись.
Сорвал тогда рисунки, и кинул их в огонь,
На них следы виднелись – мальчишечья ладонь.
Как странно было то, что автор вдруг пропал,
И больше он картины свои не обновлял.
Прошла еще неделя, почти забыл о нем,
Вся память быстро стерлась тускнеющим огнем.
Нашел его я мертвым в подвале у себя,
Наверное, укрылся он там из-за дождя.
И лишь потом узнал я, что мальчик был слепым,
И что всегда хотел он вечно быть живым.
Он придумал буквы, не зная как писать.
И он их рисовал, не знав как их назвать.
Никто не понимал в чем смысл его слов,
И что же ему нужно, еда иль теплый кров.
Он так и не сказал, о чем писал он там,
Но я навек запомню его сожженный план.