Уезжай, сынок, отсюда,
может быть, ещё успеешь
сохранить живой рассудок
и нетронутую шею,
может быть, увидишь земли,
что у нас учили в классе,
о которых в мыслях дремлет
каждый классовый схоластик.
Поезжай, расскажешь детям
о стране горчайшей скорби,
о войне, о сельсовете,
о безвольном дядьке «Горби»;
пусть узнают о Чукотке
из отцовских наблюдений,
не познав ни вкуса водки,
ни услады заблуждений.
Вспоминай, пиши почаще,
чтобы знали, как и что вы,
мы себе закажем ящик
в отделении почтовом…
Не считай последних ягод,
что отпущены нам свыше –
избавлением от тягот
нам придётся место в нише.
Ну, приедешь, похоронишь,
на пригорке рядом с дедом,
сообщишь сестре в Воронеж
и всплакнешь под нашим небом,
и оставишь за плечами
слепок памяти и грусти,
чтоб другие величали
нестерпимым словом «русский»