Осточертело.
Нервы рвутся со звоном.
Вот бы кто-то сломал эту глупую темную ночь.
Вот бы выйти из состоянья "парализован",
А слезам, подступающим к горлу, крикнуть бы:"Прочь!"
Болит.
Нет, не сердце с душою, а всё вокруг:
Даже воздух болеет, даже жалкая занавеска больна.
Между мной и тем миром - замкнутый узкий круг,
В котором на вечность, уже навсегда останусь совсем одна.
Удивлён?
Прости. Нежных стихов не осталось.
Теперь только сарказм в адрес этой убогой,
забившейся в угол.
Мне жаль её за то, что ей крепко досталось,
Но она сама виновата, что не смогла быть обычным другом!
Бесполезно.
Вразуми же её, попробуй:
Знай каждая чудоковатая своё место у кресел.
Она не такая. Клянётся любить до гроба.
Вот и куда ещё хуже?
Мне ясно, почему ты не весел.
Заставь её,
Снова заставь писать, как раньше:
Сердцем и разумом, а не ядом больных и колючих мыслей.
Её мир в чёрно-чёрный теперь перекрашен.
Но с тобой - цветной, чуткий и отчаянно движимый быстро.
Осточертело.
Смотреть, как она так плачет
Сил никаких не хватит.
Даже небо и то от горя треснуло,
Дождем пролилось, а в потоках маячит
Грусть вперемешку с тобой, уже такая родная, известная.
Смотри - любит...
Нет!
Это же я люблю, слышишь?
Смешной мальчик, улыбчивый парень с солнечными глазами.
Вдыхаю тебя через воздух, бродя по крышам...
И храню почему-то рвущее изнутри...
Но бывшее тобою и нами.