Вчера и каждый день,
а, следственно, и завтра
по северной воде
растет моя кассандра,
стражительница мшар;
вцепляется в колени,
предсказывая шаг,
способный стать последним.
Взор включит телеви-
зор, скроет крышу лямеш.
Ты радостно не ви-
дишь, где я нынче шляюсь.
И это тебе честь
не делает, но дарит
возможность мне истечь
забытыми годами,
которые тебе,
как гвоздь, забитый в ставень.
Меня нельзя терпеть.
Тебя нельзя оставить.