Среди теченья мерного раздумчивых фантазий,
Или напротив может, в страшном полусне,
Мой призрак бледный из стихирского шалмана,
Как чорт из табакерки, пред вами вдруг возник,
Сломав, смутив, нарушив и разрушив, усугубив,
Лежавшее в шкафу, на самой дальней полке,
Чуть не взболтав слежавшийся осадок вековой,
Изломанный и страждущий пришёл по вашу душу.
Но к счастью опыт, «сын ошибок трудных»,
Известное напомнил тут же правило простое:
Скорей, и раза три, перекрести и посильнее дунь,
И про себя скажи: туманное к туману, к дыму дым.
И все пройдёт, вновь призрак станет – чем и был –
Промозглым и больным предутренним туманом,
Запечатлев себя в Пути Молочном или Андромедах,
Для дачных мыслей, вечером, от запаха сирени пьяным.
А дух, ну что ж, с осиновым законом не поспоришь,
Пусть внемлет издали щелчкам и трелям соловья,
Я ухожу, в тумане белом плавно растворяясь,
Не Франкенштейн – разъятая на косточки душа.