МАРГАРИТА
Как бы хотелось по-птичьи – ввысь!
К тихому облаку под крыло…
Знаете, сударь, вы не правы`,
выбросив старое помело.
Знаете, сударь, нагой парить
очень несложно.
Но дело в том:
жгутся и звёзды, и фонари…
А, если дождь, то как быть с зонтом?
Знаете, сударь, там в вышине
ветер живёт и седая мгла…
Мне на ладони упал бы снег.
Ах, как же нужно ему тепла!
Знаете, сударь, всех маргарит
можно по пальцам счесть.
Только вот
тем, кто над сумерками парит,
не предначертано колдовство…
Заперто счастье от них на ключ.
Так что дела их – комси комса…
Знаете, сударь, я не люблю,
падая в небо, смотреть назад…
Милый мой сударь, включите бра!
Чем это, в сущности, не звезда?
Нас ведь не стало ещё вчера…
Как бы нам в вечность не опоздать…
СОЛЬВЕЙГ
Скоро беда солью
вновь обожжёт раны…
- Не исчезай, Сольвейг!
Спой, пока ночь правит…
Глаз за окном совий…
Кто-то рычит глухо…
- Не пропадай, Сольвейг!
Спой, отгони духов…
Чьи-то шаги по` льду…
- Слышишь во мгле шорох?
Спой о любви, Сольвейг,
да разожги хворост…
В соснах огни пляшут…
Ветер в стекло – лешим…
Снег, серебром крашен,
с древних холмов блещет…
Из темноты - хохот…
Это игра троллей…
- Слышишь дверей грохот?
Не убегай, Сольвейг!
…Утро вошло боком…
Рдеет заря кровью…
- Тролль, угости грогом!
Где ты теперь, Сольвейг?
Из глубины неба -
песня любви… Слушай!
Слёзы омой снегом…
...и не забудь – душу…
ОНА БЫЛА ВЕДЬМОЙ
Она была ведьмой, угрюмой, ворчливой и злой.
Её избегали и даже боялись немного.
Она засыпала, когда становилось светло,
а ночью бродила, кряхтя и бранясь, у порога.
Она была ведьмой без всяких кавычек и "но",
на тощих плечах волочила проклятую ношу,
и жизни её обветшалой рвалось полотно,
и век слишком долгий был ею до дырок изношен.
Она была ведьмой и всех отделяла стеной...
Но только ночами, садясь в тишине у кровати,
она вспоминала сияние жизни иной…
Но тут же себя обрывала решительным "хватит!"
Она была ведьмой в терзающем душу "теперь",
но в прежние дни красотой отличалась прелестной.
Её провожали восторженным взглядом в толпе
и видели в дерзких мечтах непременно невестой.
Она была ветром, летящим стремительно над
банальной мирской суетой и земным притяженьем.
Она была небом и солнцем и счастьем пьяна,
и жизнь проносилась в скользящем и лёгком круженье.
Она была светом, сияющим множеству глаз,
которые тотчас в ответ безотчётно светились.
…Но как-то, вдруг молнией вспыхнув, свет чудный угас,
и солнце, что было в глазах, навсегда закатилось…
Она стала ведьмой, сменив свой весенний наряд,
на серое платье и тапки с истёршимся мехом.
И если, бывает, при ней о любви говорят,
она заливается гадким презрительным смехом.
И в спальню сейчас же уходит, кряхтя и бранясь,
и долго сидит в тишине изваяньем усталым…
…А листья за окнами падают в липкую грязь,
и пьяный осенний закат улыбается ало.
Она была ведьмой…