Москва подавляла настроение провинциального артиста. Толи на него плохо воздействовал хмурый день с постоянной изморосью, что даже черви дождевые выползли на асфальт, толи непривычный тяжёлый смог, окутавший дома и скверы. Но, скорее всего, душу его угнетало ощущение потерянности в столице, которую он приехал покорять. Вот уж никогда не знал и не думал, что среди огромной численности людей можно потеряться, как в незнакомом лесу и так же, как в лесу, почувствовать себя одиноким и беспомощным.
Наконец артист выбрел к Большому театру, будто к вершине своей мечты. Аплодисменты, цветы, поклонники, фанаты, известность и знаменитость – тут начало всему. Он, как невесту, обнял строгую колонну. И спросил самого себя:
- Ну, что, червяк дождевой, будем брать "крепость"?
И вдруг артист видит и слышит две чрезвычайные знаменитости у входа в театр:
- Ба, Антон Семёнович? Ты уже вернулся из Франции,– спросил один.
- Здравствуй, дорогой! Вернулся, - ответил другой.
- Ну, как тебе Франция? Понравился Париж?
- Да нет слов! О чём ты спрашиваешь, старик?!
- А ты понравился Парижу?
От изумления артист не расслышал даже ответа.
«Вот это вопросик! - поразился провинциал, почувствовав себя обострённее потерянным и подавленным. – Неужели можно вырасти до такого вопроса? Ну, кто-нибудь спросите меня: понравился ли я Москве? Я уж не говорю о Париже. Да кто ты таков, чтобы ей, матушке, понравиться? А вот я хочу и понравлюсь».
- Ну, что, червяк дождевой, - снова вслух самого себя спросил провинциальный артист, - будем брать "крепость"?
И трижды поцеловав строгую огромную колонну, трижды вслух ответил:
- Будем, будем, будем!!!