Позвони же кто-нибудь, позвони же
Из Москвы, из Бугульмы иль Парижа,
Расскажи мне что-нибудь, можно байку,
И открою душу я без утайки.
Темнота и тишина и не слышен
Ни соседской двери скрип, ни шорох мыши.
К философии тишина приглашает,
А в избытке тишина оглушает.
Эй, друзья мои, куда же вы скрылись,
Не кроты же вы, не в землю ж зарылись.
Есть закуска предо мной, есть и водка,
Но не лезет в одиночестве в глотку.
Позвони же кто-нибудь, позвони же
Из Москвы, из Бугульмы иль Парижа,
Снова рюмками с тобой прикоснёмся
И за дружбу, как бывало, напьёмся.
Только нем мой телефон – невезение;
Бродят тени по стене – привидения?
Неужели, это те, кто потерян?
Нет, я трезв ещё пока и не верю.
Коль живые не хотят чарку выпить,
То уж мёртвые? Нет, нет. Извините.
Рюмку выпью за их добрую память,
Закушу же рукавом и стихами.
Позвони же кто-нибудь, позвони же
Из Москвы, из Бугульмы иль Парижа,
Ну, не жми свои французские франки,
Подбираюсь я уже к полу-банке.
Как же тут не заругаешься матом,
Коли все друзья пропали куда-то.
Может, ведьмой я какой заворожен
И незримою стеной отгорожен?
Помогите же сломать эту стену,
Станет жизнь моя прекрасной мгновенно.
Суть то даже и не в том, что прекрасной,
Суть в другом: она была не напрасной.
Позвони же кто-нибудь, позвони же
Из Москвы, из Бугульмы иль Парижа…
А за дверью звук знакомой походки.
Это значит, не нагреется водка.