К нам вернулось тепло, жарким ветром подуло с пустыни,
И горячей волной пронеслось вдоль по нервам и коже.
Это чувство похлеще, чем холод на паковой льдине,
Одиночество гнойным нарывом терзает и гложет.
И молчит телефон, почтальоны не ищут мой адрес,
Ведь я выброшен жизнью за борт в дальний край ойкумены.
Каждый день открываю с утра свой «последний парадец»,
Равнодушием битый схожу каждый вечер со сцены.
А душа, хоть потёмки, но стонет всегда под прицелом,
Вновь, плевки отражая, от чувственных ран кровоточит.
Не святой я, не грешник, не в чёрном и даже не в белом,
И всегда протяну руку дружбы тому, кто захочет.
Я обиды терплю, не встревая в словесные битвы,
Не люблю только хамства в лицо и «наезд» без причины.
Если кто-то слова от себя добавляет в молитвы,
И когда слишком много болтают без дела мужчины.
Ах, как душно и жарко, и хочется светлого пива.
Я возьму пару банок и сяду у моря на камень.
Догорает закат над притихшей волною. Красиво...
Погружусь в тишину... Может, грусть и отпустит. Кто знает...