Белее снега и кудрявее овечек,
повыше сини неба самого
висят – глядят на город островков сердечки,
выискивая что-то иль кого.
И кажется, бока и дно, и крыша мира
раздАлись влево, вправо, вширь и вверх.
Но под мостом река – свежа, нетороплива,
живот под солнцем греет без помех.
А по мосту – по паре каждой автотвари:
троллейбусы, УАЗы, Мерседес,
Тойота, Мазда, Хёндай, джипы и Феррари –
томится в пробке скоростной прогресс.
А на мосту старик в застиранном плащишке
на парапет услужливых перил
коробку ставит, беззаботен – что мальчишка,
и открывает крышку – что мессир,
и достаёт из недр нежнейшие созданья –
голубок, что белее не сыскать,
бросает каждую как букву мирозданья
крылатым облачком в небес тетрадь.
На миг, на вздох весь мир – недвижим, невменяем:
лишь голубей всё выше трепет крыл.
И мы во чревах лаковых не понимаем –
где птиц, где облаков немой ранжир.
Не понимаем, глядя на лицо и руки
(таких и на иконах не сыскать)
что знает тот старик в обыденной науке,
где зачерпнул простую благодать?
И не старик ли этот кинул нынче смело
и облака, и птиц (смешав в одно),
и солнца диск в распахнутое настежь небо?
Не оттого ли счастливо оно?
________
Рисунок Автора