И снова осень
не спеша,
как нехотя,
взялась за дело.
Заметно небо подурнело,
как будто бы его душа
огорчена какой-то тайной.
И обнаженные сады —
как бы в предчувствии беды,
внезапной,
может быть, случайной.
Какой?
Не все ль равно какой.
Пока не грянет,
важно ль это?
Ты заслоняешься рукой
от тьмы внезапной,
вспышки света.
Ты смертен,
знаешь ты о том,
имеющий на ропот право.
А жизнь мудра и величава.
Она останется потом.
И вроде все наоборот:
в предощущенье с ней разлуки
все понимать—
какие муки;
и жалок тот, кто не поймет...
И что бы ни было со мною,
когда-то живший,
полный сил,
я был любим красой земною
и ей любовью отплатил.