( общение по Skype)
Ты говоришь, что ранняя весна и очень жарко, да так, что начинаешь плавиться. Я понимаю, и тебя мне жалко, сочувствую – жара тебе не нравиться.
А, что же будет летом с тобой, когда отправишься в пески, к возлюбленному, когда в тени – до плюс пятидесяти – сгоришь там от тоски.
А если он тебя там «кинет», или погибнет. Знаешь, всякое бывает в пустыне: то эфу встретишь, то... Какие эльфы – в миг они сгорят на солнце! Я про змей.
Так потому и говорю – что знаю, что боишься. Укус такой смертельный,
что на моих глазах верблюд, сначала покачался, потом как пьяный пошатался,
теряя равновесие, затем свалившись на бок, за полчаса издох. В смертельных муках пеной, зеленовато-желто-белой, всё изрыгался, изрыгался... блевотиной! Ревел утробным звуком, мучился вначале, а потом, когда охрип, лишь только ножками дёрг, да дрыг и головой – направо, то налево. Мычал, вздыхал.
Пришлось зарезать, прочитав молитву, всё как положено, за упокой души, что бы «халяльной» (кошерной) была бы пища. Но есть не стали, мало ли чего – муллы то не было. Да и не вкусный он, уж больно мясо жесткое. Так, если иногда в охотку котлеты из него, куда ещё не шло, если туда по больше перца, лука, да лимонным соком заправить, да горб его туда добавить в виде фарша. Тогда другое дело.
Плов... Нет не пробовали: некому готовить было – это ведь искусство. Да что ты говоришь... И даже пальчики оближешь! О, это хорошо – готовить вкусно!
А ночью бродят, там, вараны-крокодилы и если нападут, отхватят пол ноги
пока ты спишь. А каракуртов, скорпионов, фаланг, клещей – там видимо не видимо. Как только свет зажжем на буровой, из темноты так полчищами лезут... лезут! Спасибо страусу. Его цыпленком подарил один охотник, проезжавший мимо: солярка кончилась, мы джип его заправили, так даром, как подарок – «садаха», ибо в пустыне всегда нужно творить добро, не думая о корысти или наживе.
Не знаешь, что такое «садаха». Вот если вдруг понравиться тебе какая-нибудь вещь, то не проси её ты на прямую – неприлично. И если хочешь заполучить её, ты словно в басне той, про сыр – лису – ворону, начни расхваливать. Ну, например: зашла ты в юрту, а на стене из войлока овечьего весит дутар.
Хочу на всякий случай просветить, в кошме не водятся ни пауки, ни скорпионы и даже каракурты, поскольку овцы – их страшные враги, съедают всё подряд. Прошлись однажды овцы целым стадом мимо нашей буровой (мы не бурили ещё тогда, а делали монтаж). Ты представляешь, как мощная коричне-чёрно-белая река (такая там была порода) в два рукава. И веришь, за полчаса такой нам глянец навели, что плакали монтажники от горя. Подумай, всё сожрали: рукавицы, шапки (осенней ночью холодно бывает до минус десяти), газеты, письма, что завозили вертолётом, мешки бумажные из под цемента и даже книги в мягком переплёте.
Так вот заходишь в юрту, а там висит дутар. Что было дальше, я сочинил стишок свободный:
У азиатов принято, преподносить подарки без нажима,
и безвозмездно. Не забывай, что нужно делать «садаха» –
ибо, когда творишь добро, не думай вслух о корысти, наживе.
И будет жизнь твоя удачной, радостной, и теплой как доха.
Но, что же делать, если тебе понравиться, какая-нибудь вещь.
Просить её в открытую нельзя, поскольку будет неприлично –
подумают, что хочешь ты, корысть, наживу, спекуляцию – извлечь,
и выгоду найти. Всё сделать нужно шито-крыто на отлично!!!
Так вот, зашла ты в юрту, а на стене из войлока овечьего –
весит дутар, по нашему гитара.
Дутар-гитар, когда-то был, быть может, раритет семейный,
но а теперь никто уж не играет – не модным стал, как наша, "семиструнка"
российская. Если осталась в доме – то инструмент трофейный,
как память прошлых лет, еле заметной, тонкой струйкой.
А ты сама в душе и в сердце музыкант и папа твой учил тебя играть –
на «семиструнке», поскольку в молодости маму любил он завлекать,
играя на этом инструменте. И так её завлёк, однажды, что мама голову так сразу потеряла и вышла замуж за него. Но, ты же знаешь ревность твоей мамы (пришла она не сразу). Когда на день рождения твоё, соседка ваша, Клава, папу попросила ей спеть романс. И помнишь, улыбалась, прижималась, жеманилась так мило, что папа глупость совершил: возьми да спой романс про очи чёрные! Забыл в тот миг, что тот романс, так часто пел для мамы. А мама, как только гости разошлись, возьми да «трахни» гитарой по стене и только слышен был прощальный звон по всей квартире, а может быть и дальше. Соседи вспомнить не смогли – ведь тоже напились.
Авария с гитарою была такой, что вам Росстрах дал заключенье: восстановлению не подлежит?! Но, страховку, "автогражданку", не выплатил: вредительство умышленное было, вопрос закрыт. В семейных ссорах сами разбирайтесь, и денег не просите – не уж-то, позабыли пословицу: сор из избы не выносите. Да, гитару жалко, немецкие друзья из ГДР (давно дружили), за взятии Берлина, подарили.
Так вот, что бы заполучить дутар-гитар, ты словно в басни той про сыр - лису - ворону, должна немалую смекалку проявить, изобретательность свою, талант и красноречие Нерона, или восточное, словами передать. И он, хозяин, слушая тебя, и замирая сердцем, решит без принужденья, для себя, а так же, в порыве сладострастия – дутар тебе отдать, подумав – зачем же так тебе (ему) обоим вам страдать?!
Начнём сначала: дубль первый – заходишь в юрту, висит дутар-гитар:
Так вот, чтоб получить дутар,
должна привлечь его внимание жар-птицей,
как бы случайным, к предмету в дар
спросить, откуда он и почему пылиться,
как в клетке той – журавль или синица.
И разрешенье попросив, снять осторожно
с кошмы, и бережно взяв в руки, (всё возможно)
слегка коснуться струн, как тот меджнун.
Хоть гамма-ряд расстроен, ты церемонно похвали:
– Какое чудное звучание?!
В ответ услышишь ты – молчанье (или мычанье).
Теперешний хозяин, я думаю, гармонию в кальяне прокурил –
(а может быть ему медведь – на ухо в детстве наступил)
ибо зачем не первый год дутару, тогда висеть в пыли.
Ну а ты, чем дальше – больше, продолжай – хвали:
Какие струны, и гриф серебряной чеканки.
Небось – подарок известных мастеров из Кубачи.
А струны, колки - ну всё сверкает светом,
волшебным, и отражается в моей душе – что становлюсь поэтом.
– Я влюблена безумна!!! О дутар-гитар – любимый мой,
как будет трудно мне, так не хватать весной,
и в лютый холод, в жаркий летний зной.
Ты как живительный айран –
мои уста, в горячей страсти,
прохладой охладишь.
И как стремительный джайран,
легко газелью устремлюсь в пустыню –
не боясь ненастий, (или напастей)...
Я думаю, его ты покоришь своей тирадой –
и он, не выдержав напора, страсти –
тебе подарит свой дутар – наградой.
Не забывай о скромности – и сразу не бери:
– О нет! Я не могу принять такой,
уж очень, сердцу моему, подарок дорогой!
Но не переусердствуй – лопнут пузыри,
тут нужно в меру всё, тогда в твоей душе покой.
Так слушай дальше, про страуса. Цыплёнок тот, как только вырос и повзрослел, таким красавцем стал, такоё оперенье. А умница какой – глаза огромные, ну прямо как у человека. Не то, что курица.
Бывает выйдет утром на бархан, пока не жарко, и весь так распушиться, ну точно как индюк, но только движется резвей. И ну давай кружиться – то влево поворот, то вправо по стрелке часовой, то шею с головой прогнёт к спине, и крыльями помашет, то ножками попляшет. Всё звал кого-то – приходи на стрелку.
Смотрю и думаю – ну где он научился, этим ритуальным танцам – ведь не летал нигде, а нахватался обрядов разных свадебных. Наверное, когда смотрел по телеку "В мире животных". Как только вдруг мелодию услышит – стремглав бежит смотреть программу.
Так вот, как только он, наш лавелас, взберётся на бархан и ну давай шаманить, к нему со всей саванны, толпой сбегались страусихи...
Как это нет. Бурили мы в пустыне Ливии (прими Всевышний в рай Каддафи, какой был славный человек. Что не хватало им плебеям – ведь жили как при социализме: бесплатное жильё, учёба за границей).
Так вот, стояла наша буровая на краю пустыни, на границе с «Ойкумелой».
А вдалеке, когда залезешь на «фонарь» (так буровую вышку называют) –
саванна простиралась. А в ней, как раз и жили страусихи. Они там жизнь ведут, подобно как у нас в лесу кукушки: приходят к страусу, день поживут другой, и всё такое: ласки, шуры-муры и парочку яиц снесут ему в гнездо. иИ верть хвостом, то есть ногой и только след простыл. А рогоносец наш стоит над ними, крылья растопырив – от солнца закрывает, ибо жара такая, что запросто в песке, на солнце яйца мы, только куриные, свободно запекали. А как появятся на свет толпою страусята, то нам вся Божья благодать: ни каракуртов нет, ни скорпионов, ни фаланг. И даже змей съедали мелких, не больших: «удавчиков», «песчанок», «стрелок» – я так их называл, поскольку были они похожи на тех, которых в детстве я ловил, еще на Челекене.
Но, как-то свет у нас пропал на буровой – сгорела станция, которая нас электричеством снабжала. А запасную, не скоро запустили: механик поменял стартёр на «ханку». Пока со старой сняли (так долго мучились – то нет ключей, то гайки поржавели), потом установили на запасную станцию, прошло порядка трёх часов. Так что ты думаешь, как только свет включили, все враз оторопели. А лаборантка, только вскрикнуть и успела, не помню правда: или Ах, иль Ой, а может быть Оах - пах - пух (быть может это страус произнёс, ну знаешь как, индюк, когда вдруг испугается чего-то). И потеряв сознание, она упала.
Я сразу понял, что-то тут не так, поскольку знаю и поныне – в пустыне, как в сказках, бывает водятся – шайтаны, которые страшнее, чем наши черти.
Но обомлел, когда увидел женщину гигантшу – «гули». Такое мерзкое созданье, – увидишь – вмиг состаришься и поседеешь – расстанешься с сознаньем, поскольку высотою – она была ну метров в двадцать, к бесчисленным соскам, которой, (что видно грудь изображали), чередою присосались детеныши похожие на человечков. Не знаю, может быть со страху показалось, поскольку, пока механик со слесарем стартер меняли, мы понемногу гашиш курили, затем терьяк. В пустыне без него нельзя никак, а ну попробуй европейцу там прожить, мозги спекутся, так лучше с грёзами дружить, чем напрочь мозги отсохнут от жары. А местные терьяк – «дерманом» называли.
Какой дурман, от слова дер – лекарство. Ты знаешь, однажды заболел дизентерией, да так, что мочи нет – бежать в кусты по семь раз на день. Я первый раз, тогда на вахту вертолётом залетел. Так вот, взял в рот немного терьяка – всего лишь «краполёк», чуть больше спичечной головки, и рассосав –
заснул ну как убитый, так ели утром разбудили, и сны такие, грёзы, блаженство
рай, такие чувства, прелести не ощущал я раньше, даже когда впервые потерял мальчишество. Ну как-нибудь в другой раз расскажу.
Про «гули», это я на всякий случай, поскольку редкий это случай, тем более, что там сейчас воюют, а «гули» хотя и страшные, я думаю – не любят пули.
Я дальше рассуждаю, а если твой возлюбленный, вдруг, станет «хали» – без племени и рода, и человеком вне закона, то есть ничей, и кто «нашел его» - становиться его владельцем. Тебе же только остаётся ночами плакат, горевать – наложницей ты станешь. Вот если бы ты сына родила владельцу, тогда другое дело. Но чтобы эту мечту осуществить, утехами любовными необходимо заниматься регулярно, а не один раз в месяц, поскольку, ты ведь не одна наложница – их много у него. А от утех случайных, как можно понести, тут нужно регулярно. А чтоб привлечь вниманье Господина, необходимо, по крайней мере, уметь хотя бы исполнить танец живота, как это делала, печально всем известная красавица, восточная ДжадИ (иль ДжУди) для Саида, из фильма «Клон». О, если б ты закончила престижный, Самаркандский институт девиц для шахского двора – тогда бы точно, хозяина пленила, и целый месяц он лежал бы у ног твоих, иль ты у них. А так твой танец Жок, который требует, чтоб забавлялись «хором», с огромными затратами энергий, в том климате конечно не приемлем – расплавитесь.
Но вспомнил: говорила ты, что плов готовишь – пальчики оближешь. Это твой шанс, ибо в любой стране – путь к сердцу мужика лежит через желудок. К тому же в этом плане возможно будет легко и просто преуспеть и даже очень. Ведь в этом случае, не трудно будет что-либо подмешать: зелье, траву какую для приворота. Сейчас этот приём, так часто на Кубани практикуют. А нет, так вспомни Агату Кристи, как героини её легко справлялись с жертвами своими. И если ты союзниц там приобретёшь, а в этом деле доброжелатели всегда найдутся, то дело будет, как говориться, на мази.
Но, если даже ты, хозяину, родишь вдруг сына, после утех случайных, то может быть, тогда ты станешь его женой четвертой, но это при условии, когда их будет только три, а если больше, то просто отберёт его (ребёночка) – ведь ты его рабыня. А что б «мозги не пудрила» продаст тебя другому.
Кому, кому... да хоть погонщику верблюдов, и хоть задаром, но чтобы с сыном разлучить. Какое консульство, о чём ты говоришь – война кругом, ты, что не смотришь телик?
Я может быть чуть-чуть сгущаю краски, ты не поверишь в то, о чём сказал, но право же боюсь за твои глазки - об этом я стихами написал:
Сказать по правде – тебя мне жалко,
Я не советую в пустыню – очень жарко.
Боюсь, «сгоришь», в тени плюс пятьдеся – прикинь, помысли,
И трудно будет без меня в прямом и в переносном смысле.
Я вот подумал – возьми проводником,
согласен – даже стать рабом,
чтоб опахалом отгонять жару, и ручейком
прохладным с гор, а лучше с ледников,
уста твои живительной прохладой орошать,
чтоб не оплавились они, но чтоб не посинели.
Ты помнишь, Шах-Сенем, её слугу-раба.
Но не обычный раб тот был - меджнун-поэт,
стихи его сводили на Востоке многих
принцесс-красавиц с ума и до потери –
Времени-Прстранства, поскольку он,
пока шёл караван между барханов,
рассказывал им сказки, и всё в стихах,
как Шагане из тысячи одну ночей.
Они же слушали его и засыпали, а он,
проказник, пользуясь гипнозом, внушал им
о Любви до гроба, и как бы евнухи потом,
в гареме, не следили в оба, меджнут тот,
незаметно пробирался в ложе, в спальню,
пока султан гостил с другой – одной
из ста наложниц, или принцесс...
Что было дальше не трудно догадаться –
да, да трагедия Адонирама, что был великим
зодчим, нам всем, известного царя-пророка Сулеймена,
и так ужасно сильно был влюблён в царицу Савскую –
Балкиду, что чуть аварию не допустил,
когда расплавленную медь чуть-чуть не «упустил».
Ты представляешь, что бы было тогда,
когда из доменных печей поток расплавленный,
не в «озеро» бы хлынул, а на людей.
Толпой зевак они стояли,
и с любопытством наблюдали,
и ставки делали, небось.
Сгорели бы живьём дотла –
и не нашли бы да же кость,
осталась только бы молва.
От жадности, о страхе позабыв...
– Иду, иду... Прости сестрица – сосед зовёт.
Мы на рыбалку собирались – душа поёт.
Но не печалься, завтра всё до расскажу.
И помни – о тебе скучаю и тужу.
Пока, пока. Не пропадай. До связи.
20.05.2012г.