В бронежилете не было карманов,
Зато в х/б их было до хрена,
К азербайджанцам мирным и армянам,
Уже вовсю стучалась в дом война.
Пока ещё из пушек не стреляли -
Из автоматов в воздух, в белый свет.
И по ночам дома лишь поджигали,
Как будто развлеченья лучше нет.
Картина маслом: улица-ущелье
И БМД ползёт по ней во тьме,
И трассеры летят к какой-то цели,
А мы, как утки, сверху на броне.
Приказ такой: без явного обстрела
Огонь ответный нам не открывать.
Пускай шмаляют в небеса без дела,
Раз не по нам - не надо нам встревать
А ночь темна, как в песне той поётся,
Летят-свистят, но горы, а не степь.
И я не знаю, долго ли придётся
Мне про себя, блин, эту песню петь.
Я, как все "наши", в милицейской форме,
И мне шепнул "один из нас", урод:
За то, что с ним я не согласен в корне,
Ко мне и сзади пулю принесёт,
Если начнётся где-то заваруха.
Такой вот "боевой товарищ" мой.
И если повалила бы непруха,
Пришлось бы воевать с ним за спиной.
Вообще-то я учился на физфаке,
И был я убеждённый атеист.
Но каждый день готовиться к атаке,
Уверует и полный пофигист.
Нет, не в Христа и дядьку с бородою,
Что где-то там сидит на небесах,
А что не сделается ничего со мною,
Когда есть кто-то, у кого в сердцах
Остался я, какой уж есть нескладный,
И, может быть, зануда и балда.
И мой постыл им почерк неприглядный,
Но всё же помнят обо мне всегда.
Нет, ты мне длинных писем не писала,
Точнее не писала их вообще.
На праздники открытки присылала,
Подарок маленький моей душе.
Я знал уже и про твой брак грядущий-
Друган мой с курса всё мне написал,
И что про ауру всё это вздор был сущий,
И что тебя давно я потерял.
Но раз писала, значит вспоминала,
Не часто, редко, только иногда.
Но этих мыслей видимо хватало,
Чтоб обходила стороной беда.
И клал "защиту" я свою в карманы
Внизу, чтоб ногу мог легко согнуть, -
Два тонко сложенных письма от мамы,
Вверху - открытки от тебя, на грудь.
Ещё открыточку одну я сзади
К бронежилету ниткой подшивал
Не знаю, ждал ли кто тогда в засаде -
Я под обстрел ни разу не попал!
А вот другим не всем так подфартило,
И не увидел кто-то света дня.
Каким-то образом меня хранило
Лишь то, что вспоминала ты меня.