Каждый философ желал бы знать,
где же зарыт кобель,
пёс ли безродный, собачья знать,
мастью и костью бел.
Каждый опричник, являя прыть,
мог на седле держать
череп собачий: крамолу грызть
в лучшей из всех держав.
И звездочёт, восходя на пост,
вооружал глаза
и отмечал среди многих звёзд
альфу Большого Пса.
Пёс же – от носа и до хвоста –
был для людей готов
в землю зарыться, звездою стать,
смерти предать врагов.