Убитый воин Джа бредёт сквозь сны.
Вдыхая дым святых, чертовски едкий,
Душой угрюмой покидает клетку,
Скитаться по окраинам весны.
Вокруг него – цветастых звуков рой,
Живорождённых мёртвою природой,
Что как укроп в бетоне бутербродов,
Чуть оживляет мёртвым пир горой.
Он всё спешит куда-то наугад,
С налипшей на подмётки грязной тенью.
Уткнувшись в мысли, бледным привиденьем,
Спиной к рассвету, грудью – на закат.
В его следах барахтается день,
Спекаясь в ночь седеющей слюдою.
А он, сливаясь с улиц суетою,
Всё силится постичь сквозь гильзу дзэн.
* * *
Приняв как данность с демоном игру,
С облезлою мартышкой на закорках,
Воитель Джа танцует на задворках
Вкушая с ядом солнечную грусть.