Молва, как известно, бежит впереди человека. А молва, в одночасье превратившаяся в байку – это своего рода одна из составляющих частной жизни каждой творчески одаренной личности. Исключений здесь не бывает. Подобные байки, зачастую похожие на мифы и легенды, украшают и дополняют биографии многих известных поэтов и прозаиков, среди которых имена Сергея Есенина, Николая Рубцова, Владимира Высоцкого и многих других. Петрозаводский поэт Александр Гусаков – вовсе не исключение из правил, и я хочу в память о друге добавить несколько страниц о нем в отечественную литературную жизнь.
Познакомились мы с Сашей в начале июня 1997 года в Петрозаводске. Я приехал из Чупы Лоухского района, где по договору работал собственным корреспондентом газеты «Северный курьер». С деньгами тогда было весьма и весьма туго, и я будучи не в состоянии выживать в Лоухском районе без средствк существованию, вынужден был покинуть Беломорье и переехать в Петрозаводск, где на тот период на вольных хлебах можно было как-то еще выживать. Хотя бы за счет тех же гонораров из различных газет и журналов.
Поселился я тогда на квартире у одного чупинского знакомого. «Штурмовал» пороги петрозаводских редакций, часто публиковался. На карельском «Радио» мне выдали портативный магнитофон, и я с ним носился по городу в поисках различного материала в ипостаси внештатного корреспондента национального ( на карельском языке) радиовещания.
При журнале «Север» и региональном отделении Союза писателей России действовало литературное объединение, вел которое карельский поэт Иван Алексеевич Костин. На одном из заседаний ЛИТО я и познакомился с Александром Гусаковым. Чем-то сразу друг другу приглянулись и из помещения вышли вместе. Договорились через несколько дней встретиться. Встреча состоялась на улице Лыжной, где я тогда жил. Распили сним бутылочку недорогого портвейна, разговорились о том – о сем. Когда я пошел проводить Сашу, он мне неожиданно предложил перебраться к нему на Советскую улицу. Тогда он был в ссоре со своей гражданской женой, тоже поэтом, Валентиной Гореловой. Она на тот момент проживала в своей собственной квартире. Так началась наша дружба с Сашей Гусаковым, которая затем на некоторое время переросла в творческий тандем.
Родом Гусаков был из Белоруссии. Детство и юность его прошли в городе Барановичи Брестской области. В молодости занимался боксом, в своей весовой категории стал чемпионом Брестской области. После школы поступил в Ленинградское Арктическое училище (ЛАУ), где выучился на судового электромеханика. По распределению попал на Беломоро-Онежское пароходство (БОП), где работал на судах загранплавания.
Здесь далее я опущу некоторые подробности из неблагоприятного периода жизни А. Гусакова, о нем я пмсал в очерке «Я уже о славе не мечтаю». Замечу только, что огромную поддержку ему оказали тогда поэт из Петрозаводска Иван Костин и прозаик из Кондопоги Борис Кравченко. Многие из карельских литераторов отвернулись от молодого подающего большие надежды поэта. Но пусть это останется на совести каждого из них. Александру же так и не довелось при жизни издать свою книгу стихов. Произведения его печатались в российских и карельских газетах, журналах и коллективных сборниках.
Но вернемся непосредственно к нашему тандему, который в скором времени преобразовался в трио, ибо к нашим литературным потугам и опытам присоединилась Сашина супруга Валентина Горелова. Выше я упоминал, что она была гражданской женой Гусакова, но это не совсем так. В детстве Александр был крещен в католической церкви, и в одну из совместных поездок на родину поэта, Саша и Валя обвенчались в костеле.
Здесь, думаю, следует поведать о тех обстоятельствах, а почему же сын ортодоксальных родителей крещение получил в католической церкви. Со слов самого Александра знаю, что в младенчестве он много болел. Но в семье постановили, что ребенка необходимо крестить. Мать Саши очень беспокоилась за здоровье сына: ведь его надо было искупать в купели! А вдруг да он после этого купания заболеет еще больше? Но у нее (у матери) была подруга – полячка Ядвига. Она-то и надоумила крестить Сашу в костеле, тем самым, предложив выход из создавшейся ситуации. Дескать, если ребенка крестить в католическом храме, окунания в купель можно будет избежать – католики ограничиваются омовением лица.
Итак, дело было сделано. Ожидая мужа с работы, мать накрыла на стол, чтобы отметить сыновнее крещение. Специально для этого случая купила в магазине бутылку водки. Когда отец Саши, кстати, тоже Александр, переступил порог дома, жена торжественно, но все-таки изрядно волнуясь, заявила, что сегодня Сашеньку наконец-таки окрестили. «Где?», - прозвучал вопрос мужа. « В костеле…», - робко ответила супруга. И тогда Гусаков старший в ярости опрокинул стол с выпивкой и закуской. Жена же, подхватив на руки сына, в испуге выбежала из дому. Вместе с сыном она трое суток пряталась у полячки Ядвиги. Пока за ними не пришел успокоившийся муж. Так поэт Александр Гусаков стал католикосом – так во всяком случае он называл себя сам.
Допускаю, что именно данному периоду жизни Александр посвятил такие строки:
Налево церковь и костел,
Направо площадь с пьедесталом,
Где длань державную простер
Под бронзу выкрашенный Сталин.
Тем более, что там есть и такие слова:
Отец красив, как полубог,
И мать божественно красива…
Под одной крышей с Гусаковым мы прожили примерно полгода. Во всяком случае, до тех пор, пока он окончательно не помирился с Валентиной Но об этом, в другой главе…
Василий Иванов Вейкки