Был мир провинциально старомоден -
семь слоников стояли на комоде,
и вместо бога жертвенный Камо
троился в гэдээровском трюмо.
Две сотни ватт сжигали солнца вето
в квадрате, отгороженном от света.
Прадедушкин карпет из Авлабара
вещал велеречивостью грабара
как водопадом в день Курбан-байрама
хлестала кровь из белого барана,
а в пасху, желтым блеском налита,
дымилась канифольная кята.
Жизнь продолжали игры на кровати,
и были все равны, пока в квадрате
двух катетов разновеликих узы
скрепляла тетива гипотенузы,
вменяя миру разрешенье спора
согласно теореме Пифагора.
Шел мелкий дождь по улице и мокла
смоковница, ощупывая окна,
определяя сущность бытия
душой местоимений Ты и Я,
и только бог, рассеянный в листве,
оттягивал стрелу на тетиве.