Их было много – взрослых и детей,
седых и юных, стариков, подростков...
И каждый получить ответ хотел,
а я просил не задавать вопросов.
Я сдерживал движенья палача,
отнюдь не отменяя приговора.
Я врал, что не наверняка, нескоро,
вилял, чтоб напрямик не отвечать.
Статистика, как все на свете, лжёт.
Напрасно мы ей жизни на кон ставим.
Надежда – блеф, но мы молиться станем
на то, что нам при сдаче повезёт.
Но тот, кто возведён на эшафот,
не может не искать крупицу смысла.
Ведь мы так верим в формулы и числа,
Бессмысленность нас душит и гнетёт.
И вот теперь, когда в разверстый ад
меня швырнул диагноз «карцинома»,
я сам – так глупо, больно и знакомо –
готов искать ответ: кто виноват?
Ищу, как кошку в полной темноте,
мучительно, назойливо, дотошно,
как будто на вопрос ответить можно,
а,главное, спасут ответы те.
Я препарирую свой стиль и склад,
копаюсь в жизни, словно червь в навозе,
увязший в рвоте, боли и наркозе
и поисках того, в чём виноват.
Ведь жил, всегда в узде себя держа –
не ранить, не задеть, не сделать больно.
Под всех подряд ложился добровольно,
за золотой не требовал гроша.
Лишь ты бы мог напомнить о таком,
когда я был скотиной высшей пробы.
Но ты молчишь – мы понимаем оба,
что рак – есть рак и совесть ни при чём.
Но мне нельзя проигрывать игру.
Я в ней – банкрот, мне расплатиться нечем.
И ты меня уже простил, конечно
за всё, что я в сердцах тебе ору.