Война бабы Приськи с Фюрером.
Кременчуг – город удивительный. И не только потому, что Остап Бендер ссылался на своё трудное детство в Кременчуге! Однако последнего факта оказалось достаточно, чтобы мой неутомимый папа отправился после Приэльбрусья именно сюда - обживаться основательно: и климат прекрасный, и природа богатая, и люди весёлые! Точно, народ здесь всегда был неунывающим, и за каждым забором многочисленных частных домиков разыгрывались каждодневные многоактные комедии и драмы.
Не были исключением и этот маленький дворик, маленький домик, маленькая хатка-пристройка, которую предприимчивая хозяйка сдавала сразу трём молодым девчатам. А охранял это хозяйство веселый Пёс, живший в маленькой будке. Хозяйка гордилась своим »пэсыком»,но в разговорах с русско-язычными собеседниками называла его «мий Собак Марчэлло», и все сразу понимали, что это неспроста, что перед ними не просто базарная бабка Приська, а ценитель итальянского кино и ярая поклонница Марчелло Мастрояни!
- От, жывуть жэ люды! А я так и помру, а нэ побачу Колизея….И гладиаторские бои пройдуть бэз меня… И бой быков мне только снится! -
- Да что Вы, Прасковья Силантьевна! В каком веке были гладиаторы! И бой быков – это в Испании…- успокаивал её Алик, подходя к воротам и слыша последние фразы из разговора пожилых женщин, собравшихся около дома бабы Приськи, как её называли все в округе..
- О! Ты дывы - розумный мэнэ поучать!. Ты хто такый и як смел после всего вчерашнего сюда заявиться?-
- Здравствуйте, женщины! - молодой человек учтиво поклонился
- Здравствуй, Алик !- по очереди вразнобой ответили соседки..
- О! Дывы! - баба Приська язвительно протянула последний слог - Дэ вы бачылы Алика? Якый вин Алик? Вин – Адольф по паспорту! Нимчура погана! Цэ ж Фюрэр!!! Уходь гэть! Бо зараз свого Собака спущу на тэбэ, фашист клятый!-
Бабка Приська замахнулась на него кулаком, но ему и не такие удары нипочем: он был первым хулиганом и заводилой, с детства его все дразнили драчуном, но когда он подрос, то за такое прозвище «отлупцевал» всех, кто вовремя не скорректировал своего обращения к нему. И уже давно для всех он был уважаемым Аликом. Алика не боялась только бабка Приська. Да и что ей бояться , это у нее в пристройке квартировали Людка, Люська и Тэтянка. Это с разрешения бабки Приськи и мог попасть во двор Алик, настойчиво обхаживающий Людку .
- Ну что Вы, Прасковья Силантьевна! Я к Вам по - человечески пришёл…-
-Цэ ты и по-людськы до Людкы ходышь? Ты - человек? Ото тилькы по тому, як яйцямы брынчыш, я и здогадалась, шо «чилавек» прыйшов!- загорланила бабка и опять бросилась гатить кулаками в его широкую грудь – Алик стоял несокрушимо. Он молчал.
-Ну что ты на него набросилась, Соседка?- стала защищать парубка соседка Олэна.
- А то ты нэ знаеш!!! Вин вчора знову Людку так видлупцював, шо и моим дивчатам-квартиранткам перепало. И Люська, и Тэтянка в синяках! Та вси тры дуры нэ хотять в милицию иты и побои знимать….-
- Я не нарочно…Они сами под удары становились.-
- Так, наверное, опять Людку из твоих лап вырвать хотели!-
-Ой, Алёна! Что тут вчера было…-
-Да ничего нового! Как всегда Алик приревновал Людку, пошёл нажрался и явился к ответу призывать, свою бабу уму-разуму учить-
- Нэ Алик! А Адольф! И зовсим вин нэ поволжский немец! Ото Галька бигала до пленного немца - вот оно вам всем дьявольское порождение! От вона война як аукнулась!-
- Да перестаньте Вы, Прасковья Силантьевна! Война в 45 году закончилась!-
-Ну и шо?! Чы я нэ знаю, колы пленных фашистов отправили из наших мест? Чы я девять месяцев прибавить не могу? Та таких, як ты, вынашувать трэба слонихе! Ты ж не человек! Чы можна так живу людыну быть и потом доказувать, шо кохаеш дивчину, а на ней нэма жывого места!.. Ты.. отой…Тьфу,слово смачнэ забула… Ну як воно из двох слов получаеця?… Ты- коне-бал…А потим ,жиночкы, вин Людку з ниг и до головы цилуе и на руках нэсэ- киломэтры! Останним разом аж чэрэз мост - до Крюкова на соби нёс…Як ты её назвал?- она обратилась к Алику, понуро стоявшему рядом.
- Клеопатра….. Царица такая…-
- Та нэ трэба Клюпарту мордувать!!!- И баба Приська в припадке нового бешенства стала пинать покорного Алика, уже наслаждаясь своей властью.- Зараз, одвяжу свого Собака! Хай тоби хош шматок вид сракы видгрызэ!...Марчэлло! Хлопчык мий! А-ну, покусай йёго!- и бабка Приська подбежав к будке.отвязала своего»пэсыка»
- Ну,Марчэлло! Фасс! На Фюрэра фас! Видкусы йёму всэ шо трэба…. Нэ зъйиш – так хоч понадкусюй! Пэсык мий хороший! Вперёд! На фашистского гада!-
- Ну, Приська, ты еще скажи За Родину, за Сталина,- отозвалась бабка Степанида.- Бабы, смотрите, а Марчелло ластится к Фюреру-
- И правда! Ах ты кобель продажный! Хозяйка сказала - закон! Покусай! Шо ты хвостом виляешь? Зараз топор визьму - отрублю тоби хвоста!- возмущалась баба Приська.
Пёс подбежал к Алику и стал лизать ему руку.
- Боже мий! Рятуйтэ мэнэ! Навить Собак мий прызнав, шо вин- Фюрэр! Мий жэ пэсык - от нимецькойи овчаркы! И я кормыла чотырёхлапого Иуду! Гэть з моих очей!-
Собака с визгом бросилась в свою будку. Хозяйка не унималась, собирая народ, который был охоч до этих невеликосветских представлений. До войны здесь проживало очень много евреев, поэтому говорочек остался сродни одесскому привозу - кто во что горазд! И эти бытовые разборки были обыденными. Драки и скандалы были показательными, с демонстрацией ротозеям всех ущербов и достижений. И народ благодарно комментировал события, сочувствуя по очереди и той, и другой стороне. Поэтому Алик, тщательно изучивший все варианты событий встал перед сходом на колени и , не поднимая глаз, доложил обществу
- Вот, и цветы все покалечили,- он расстегнул куртку, достав сплющенные калы – никаких иных цветов кроме мимозы, гвоздик и кал в единственном цветочном магазине купить было невозможно, и голос из толпы посочувствовал Алику.
-Надо же - так пожмакать цветы!-
Алик понял, что действовать и дальше нужно в том же направлении. Он еще глубже запустил руку , доставая подарки.
- Простите меня, Прасковья Силантьевна.. Вот Вам….-
-Да не Силантьевна я! Батько мий – дид Сыла! А я – Параска Сыловна!!- возмущалась бабка Приська, возвышаясь над всеми уже со своего крыльца, как военачальник перед боем, оглядывающий позиции с удобной местности.
-Да ладно тебе, Приська. Дывысь, нэвжэ тоби така гарна хусточка и намысто?-
Бабка Приська вытянула тонкую шею и с плохо скрываемым волнением огрызнулась
- Мэнэ – нэ купыш! Дуля вам всим - на постном масле!... Вин мэни убытку бильше зробыв: то все трощить од ревности, то кРОвать зломав – Людку топтав бэз устали! Нэма ни совисти, ни стыда…-
- Точно! Поганому выду - нэма стыду!-
- А я и пришёл - кровать починить, подарки принёс всем…Это Вам - платочек и бусы…Вот ,девчатам серьги…-
- Смотрите, сейчас Приська его запряжёт! Он ей и починит всё, и огород вскопает, и всем подарунки раздаст!- Из толпы доносились радостные возгласы и вопросы
-А Людке-то на этот раз што?-
- А для Людочки – цепочка золотая…с кулоном…-
-Алька! Поколоти меня! А потом к порядку призови так, чтоб кровать на прутики разлетелась, дятел ты наш инородный!-
- Вот бедная девка! Надо же. чтобы Бог так наказал- такими зубами и челюстью, что терпеть такого Алика приходится!-
-Да что зубы?! Алька! Повыбивает ей зубы, да новые вставит! Да не простые, а золотые!-
-Вот представляю её морду, ночью золотом светиться будет-
-А шо морда? Морду и лопухом прикрыть можно! Так и скажи, шо завидки берут! Кому эта облицовка нужна, когда такой станок!!! Да с такой фигурой, з такыми цыцькамы - Софи Лорен и Клаудиа Кардинале отдыхают! Яка там война бюстов на загнивающем Западе - вси сюды- до Крэмэнчука! Краще наших баб нэма!-
- От кому шо, а курци - просо!-
- Ну да…с такой фигурой… Да я бы её…-
Последняя фраза оборвалась на полуслове - Алик повернул голову на выкрик, глаза его были налиты кровью, желваки ходили по скулам ходуном - сразу воцарилась тишина, шутки на подобные темы с Аликом были опасными. Его нельзя было дразнить, ибо закипал он мгновенно, когда наступали « на любимый мозоль». У Людки, и впрямь, было не лицо, а морда, но фигурка - совершенство! Это была такая изумительная скульптурка- с тончайшей талией, роскошной грудью. Округлости её не могли оставить никого равнодушным. Когда она шла – и мужчины, и женщины смотрели вслед,, но стоило поравняться с ней и взглянуть в лицо – скрыть изумление было невозможно.
Алик взял себя в руки и опять взмолился:
- Ну Прасковья Силантьевна!.. Ну Параска Силовна!.. –
-Ты шо разнукався? Знайшов соби коныка? Ты - нэ мий наездник!-
Толпа опять оживилась.
-Не горюй,Приська! За твоим наездником уже послали!-
-А навищо? И хто вас просыв?-
- А что же с тобой делать? Тут только одни чары помогут тебя уломать!-
-А мэнэ нэ треба уламывать!-
-Так спектакль затянулся. Мы устали ждать, пока прилетит волшебная Фея и умилостивит тебя. Что-то ты сегодня несговорчивая! Уже, небось, сундук добра Алик тебе надарил…-
- Это точно! Никакая Фея не поможет… Да и где её взять ?-
- Точно! У Алика только волшебный Фей есть!-
-Та откусыть трэба вашому Алику того Фэя- от с того флангу- и главная опасность!-
-Та нэ для тэбэ, Приська! Не лезь в чужую жизнь! Ты что раскомандовалась? Торгуй себе на рынке, выдавай своих бройлеров за индюков - там и распоряжайся. Тебе исправно платят за всё! Даже в гостиницах до одиннадцати ночи мужчины и женщины могут ходить один до одного!-
-Та я тоби зараз космы подыраю! Ты у мэнэ зараз сама индычкою станэш! От складно брэше!!! Чы ты мэнэ заловыла?..Чы ты знаеш, то була курка чы индюк? Я тоби николы свого мьяса нэ продавала! А от ты шо продаеш? Чы то кровьяна ковбаса, колы ты туды одну гречку пыхаешь? Сором – нэ навчыла тэбэ маты господынёю буты, колы ты погани харчи людям пидсовуеш… А у мэнэ - хоч курка ,хоч индюк, хоч паця, та я их гивном нэ годую-
Бабка Приська закипела новым праведным гневом, она горлопанила на всю округу, раскрывая кулинарные и торговые тайны своей соседки Олэнки и не заметила, как к ней подошел высокий седой бородач:
- Ну що трапылось? Отчего моя Птаха крыльями машет, горлышко своё надрывает?-
-Ой, Ивасыку-тэлэсыку! Шо ш ты так зрання прыйшов? Ище нэ вэчир! Може налывочкы з вышень? Ох. И борщик у мэнэ смачный сёгодни… Пишлы,пишлы до хаты, Радисть моя! –
Бабка Приська обмякла, заулыбалась и по-щучьему веленью превратилась в «лагидну молодыцю», широко распахнув двери, чтобы впустить в хату своего любезного Дружка Ивана Никифоровича – вдовца с соседней улицы, который в мгновение укрощал гнев непримиримой воительницы Кременчугского уезда. И улыбающийся Алик, пожав в приветствии руку Ивану Никифоровичу, громко спросил:
- Прасковья Силантьевна! Так можно мне в пристройку - до Людочки зайти?-
-Та йидять тэбэ мухы з комарямы - бижы, стрыбай козлыком…шлях бы тэбэ трафыв!... Та кровать одрэмонтуй и воды на дви хаты наносы…-
- Пойдём, Лебёдушка! Где твоя наливочка?-
- Ой,Иванко, сэрцэ мое, нэма краще, ниж мы двое…- и баба Приська запела великолепным зычным голосом украинскую песню, а народ , довольный бесплатным зрелищем, дружно разошёлся по своим домам, уверенный, что скучать долго не придётся.
Кто хоть раз бывал в Кременчуге, тот не усомнится в правдивости этой истории, а может и расскажут в тех краях, что когда умерла баба Приська , Алик взял на себя её похороны и поминки, и все соседи добрым словом поминали её и искренне плакали, и кто как мог утешали покинутого Ивана Никифоровича, так как в тех краях сохранился до наших дней святой закон: как бы ни упражнялись в фольклоре Маланка и Маричка, Одарка и Приська, Ганка и Хрыстына,как бы ни лаялись ,разделённые тыном, но случись беда - все тут как тут! И если свадьба, то вэсилля - для всех, и если горе, то не в одиночку…