Однажды я беседовал с собой,
мой вид был омерзительно нахальным.
Всё делал невпопад,всё отрицалось мной,
смеялся над людьми,но был печальным.
Унялся день вечерней багровой,
полоска горизонта красной нитью.
И ночь пришла и принесла покой,
где можно быть поэтом или выпью.
Любил ли я? Вопросу много лет.
С тех пор от бритвы метка на запястье.
Цинизма через край ушедших бед,
переросло в печальное проклятье.
Нет,не любил и вряд ли был любим,
но в юности прочтя пол тонны книжек,
мечтал и цветом рисовал любым
придуманную мной,мечту мальчишек.
Её я рисовал забыв про сон,
Она являлась и меня манила.
и гибкий стан под старый граммофон
и шлейф духов - с ума меня сводила.