Когда сюда войдёте в первый раз,
Любуясь удивительным собором,
Взгляните вверх, и взглянет Он на вас
С любовью и немножечко с укором.
Там, где среди мозаик и икон
Карарский мрамор царственно сияет,
Средь блеска малахитовых колонн
Он над вошедшим руки простирает.
Мы так и не узнаем, кем Он был.
Оставим богословам пыл полемик.
Ведь важно то, что Он на свете жил
Не ради власти, почестей и денег.
Он не для славы, не для ратных дел
На землю эту грешную явился.
Он нашу совесть разбудить хотел
И, как ни странно, многого добился.
Действительно, ведь все случилось так:
Учителю поверили как богу.
Покинув невод, с Ним ушел Рыбак
И Мытарь бросил деньги на дорогу.
Но в те века (и кстати, в наши дни)
С пророками стандартно поступали.
Ревела чернь на площади: «Распни!»
А чистоплюи руки умывали.
Потом попы, от благости светясь,
С три короба о Нем нагородили.
Грехи свои загладить торопясь,
Пред алтарями ладаном кадили.
Ему поклоны били до земли,
И регулярно всуе поминали,
И на кострах чадящих ересь жгли,
И не моргнув, над Библиею лгали.
Но все прошло, и пал Великий Рим,
Пророки поменялись и идеи,
А Он благословляет нас, палим
Горячим солнцем знойной Иудеи.
И уходя, взгляните на витраж.
Он смотрит и как будто ждет ответа,
Что наша жизнь, реальность иль мираж?
И всех ли навсегда поглотит Лета?
Ленинград. 1990г.