Отрежу. Запихну в мешок.
Медные тучи. В них запутались птицы.
И градом повалились в болото.
Моего сумасшествия. Моей тоски.
Ей три тысячи лет.
Она все еще держится.
А я ей помогаю. Пишу левой.
Правая отрублена. В бою.Ее отгрыз голодный медведь.
Он упал замертво. В ней был яд. Яд моей тоски.
На восходе в овраге горела вода.
Ее пили огнеглазые кошки.
И уносили останки погибших
В раскатанный по небу ветер.
Наполнивший медные тучи.
Тучи, глотавшие умерших птиц.
Тоннами.
Я построил дом. Дом на костях.
Теперь он – воплощение печали.
Неспящей тоски. Моего сумасшествия.
Гром предвещает грозу
На восходе третьего дня.
Над сожженным кустом.
Под гниющей листвой. Где спрятана память детей,
Игравших с огнем и не знавших правил.
И их больше нет.
Мычанье теней поглотило их хрупкие плечи.
Теперь они спокойны. А мне осталось их сумасшествие.
И их тоска. Тоска по потерянному дому,
Стоявшему на костях. Костях диких животных.
Мне осталась их несвобода.
Их несмолкающий крик.
Вечный и хриплый. Он помогает моему сумасшествию.
Его успокоит только сон.
Сон под тлеющим небом.