Глава 16. Ипоса хочет замуж

Глава 16. Ипоса хочет замуж.

Мы стояли под проливным дождем и не верили своим глазам. Неужели всё не зря? Неужели всё правда? Со всех сторон к нам подтягивались молодые женщины и многочисленная разновозрастная ребятня, улыбчивая, как все дети на свете и такая же любопытная. Дождь безжалостно лупил по полуобнаженным телам, смывая с них масло и охру, и возле каждой красавицы постепенно образовалась небольшая красноватая лужица.
Вы не ослышались. Мы действительно попали в царство красавиц. Все химба были статными, идеально сложенными, с голенастыми ногами и такими же длинными вытянутыми бедрами. Короткие кожаные юбчонки отлично подчеркивали красоту и стройность ног. Женские лица (и юных девушек и зрелых женщин) отличались пропорциональностью, не похожей на всё, виденное нами ранее.
Как описать вам их?
Представьте, что Творец, которому надоели наши вечные национальные распри и расовые противопоставления, решил исправить допущенные ошибки и заново вылепить из интернационального человеческого теста что-то более универсальное и симпатичное, чем «хомо сапиенс эпохи интернета». Словом, сотворить «Пятый Элемент»….
Он взял высокие монгольские скулы, миндалевидные персидские глаза, высокий славянский лоб, нервный ацтекский нос, пышные африканские косы-дреды и чувственные египетские губы, выкрасил кожу «идеального существа» в цвет молочного шоколада, а затем припудрил ее карминовыми румянами….
Примерно такие вот Милы Йовович в своей африканской ипостаси и стояли сейчас перед нами, и, нервно притоптывая узкими ступнями, смотрели исподлобья.
Михаил потянулся к фотоаппарату и начал делать снимок за снимком прямо под проливным дождем.
Нужно сказать, что трусишка Мозес под ливень выходить не захотел, и поэтому мы сейчас молчаливо выстроились перед химба, а они перед нами, как представители двух инопланетных цивилизаций, где никто не рискует вступить в контакт первым.
Наша юная водительница крутилась возле машины вместе с деревенскими мальчишками и тоже не собиралась объяснять взрослым, откуда мы свалились на их головы.
 Ливень тем временем усилился и стал ощутимо холоднее. Инна не выдержала и рванула в машину за курткой. Андрей-второй ограничился «плащом» из полиэтиленового пакета. Михаил и Андрей-старший, казалось, дождя не ощущали вовсе.
Зато задрожали химбы…. Некоторые из них возвращались с полевых работ, держа в руках куски каких-то тряпок или шкур. Теперь они подняли их над головой и под одним «зонтиком», размером с кухонное полотенце, теснилось сразу по несколько человек. Нашу главную красавицу тоже облепили малыши. Они висели на ней виноградными гроздьями, стараясь прижаться плотнее.
И в этот момент Михаил издал индейский вопль и огромными прыжками понесся от машины вперед, навстречу ливню, одним махом перепрыгивая самые большие лужи. Инна остолбенела. Что за выходка? А ну, как химба перепугаются до смерти?
Но не тут-то было. Дети мигом отлипли от взрослых и бросились догонять нашего приятеля, хохоча и перегукиваясь. Женщины еще минуты две топтались на месте, а потом махнули рукой, расхохотались и тоже помчались по лужам.
- Это такой у вас способ устанавливать контакт с местным населением? – вскинул бровь Андрюша Костянов.
- Не у нас. У Мишки…., - улыбнулась его соратница по намибийскому вояжу и добавила, - А я, кстати, совсем не удивлена. И уверена, что в этой деревне всё пойдет по-другому. Здесь какая-то другая атмосфера. Здесь жизнь чувствуется.
Михаил успел отбежать на довольно приличное расстояние и теперь стоял метрах в пятистах от нас, окруженный ватагой ребятни и размахивал над головой руками.
- Мне кажется, Миша нас зовет… - присмотрелся Петрович. – Мозес, хорош спать! Давай, заводись, поехали к народу. И, кстати, достань из багажника пластиковые мешки, раздадим детям. А то, неровен час, простудятся….
- Тебе надо ты и доставай, - буркнул гид, - А я не хочу мокнуть…
- Мозес! – угрожающе зарычала Могилева и открыла переднюю дверцу. – Это ничего, что мы все под дожем? Доставай полиэтилен и конфеты. Ты прекрасно знаешь, что без тебя никто их не найдет. Одному богу известно, куда ты все умудряешься прятать…
- Так… это… Нет у нас больше плёнки. Я ее еще в первой деревне оставил. Ну и совсем чуть-чуть во второй…. Бедным химба так нужна была эта отличная пленка от добрых белых людей….
- Так….. А конфеты?
- Конфеты есть! Есть конфеты! Целых три пакетика.
- Три пакетика из десяти килограмм? Ты с ума сошел? Нам же тут жить три дня. Чем мы будем гостей угощать?
- О! Химба будут рады всему. Любому подарку. Ты, например, можешь подарить королеве вот эти свои чудесные туфли. А Андрэ, – Мозес покосился в сторону Петровича, - подарит Мозесу свои замечательные кроссовки.
- Андрюха! Инка! Ну, вы идёте, или как? – Михаил уже шел обратно, возглавляя живописную демонстрацию женщин и детей в набедренных повязках. – Я так понял, что скоро коров пригонят, хорошо бы посмотреть, как они их доят, что потом с молоком делают….
- Интересно, как это он «понял»? – попробовал заворчать Андрей-младший и тут же осекся. – Инн, посмотри, как эта красотка на Мишу смотрит? Обалдеть….  Вот это кадр! Да ни одна Золушка на свете таким глазами на своего Принца не смотрела. Миш!!!!! Стой там, не шевелись. Я снимаю!
Но Михаил нас уже не слышал. Дорогу к джипу преградила огромная лужа, возникшая в старом русле пересохшей реки. Теперь вода вспомнила родные берега, забурлила, радостно вспенилась, и наш товарищ присел на корточки, пытаясь поймать шапку обманчивой, мыльной пены.
Неожиданно химба последовали его примеру. Они тоже уселись на корточки и принялись растирать пену между ладонями, иногда забрасывая ее на плечи и волосы. Там, где пена соприкасалась с женскими руками, она мгновенно розовела и выглядела самым фантастическим образом.
Михаил чувствовал себя в родной стихии. И сложно было сказать, сколько этому разыгравшемуся, беззаботному человеку лет: десять, пятнадцать, двадцать, тридцать? Его азарт увлек и детей, и женщин деревни. И только одна из них, та самая Нимфа, стояла чуть в стороне, во все глаза глядя на незнакомого белого человека. Что передавал ее взгляд? Трудно сказать…. Испуг, восторг, ужас, нежность, печаль…. Да всего понемногу. Но вот она гордо вскинула голову и решительно зашагала к нашему автомобилю. Приблизившись почти вплотную, девушка вдруг порывисто обняла Инну, перепачкав той рубашку ярко-рыжими разводами охры.
- Ами Инна, - пробормотала ошарашенная женщина.
- Ами Ипоса, - прошептала девушка, отстранилась и бегом бросилась в сторону деревни….

Наш джип догнал беглянку уже возле огромного коровьего крааля, и как раз в тот момент, когда пожилой пастух и несколько женщин, в том числе Ипоса, пытались загнать животных в загородку. Насколько мы могли понять, в стаде не было быков, только коровы, телки и совсем маленькие телята.
- Быков у них сразу съедают, еще в детстве, - предположил Андрей.
- Ага… А телята тогда откуда берутся? – возразил Петрович.
- Быки есть. Но их мало и их не пригоняют с выпаса, - объяснил Мозес. – Да и этих коров приводят сюда с дальних лугов, чтобы подоить.
- А не проще было сделать наоборот? – удивился Миша. – Взять ведра, или, как они у них называются? Калебасы? И надоить молока прямо на выпасе. Зачем стадо туда-сюда гонять?
- А вот ты сейчас увидишь, - хитро сощурился Мозес и вытер лоб тыльной стороной ладони. – Вы… это…, если захотите помочь, заходите в крааль. А я лучше в машине посижу….
Сказанную им фразу мы поняли лишь мгновение спустя.
Вечерняя дойка коров совсем не напоминала пасторальную картину российской деревеньки, где бабули в ситцевых платочках, ласково приговаривая, присаживаются на скамеечку возле любимой Зорьки и через тридцать минут отходят от нее, неся полное ведро пузырящегося, теплого, ароматного молока.
Здесь было настоящее родео. Две или три женщины и два самых крепких юноши выбирали корову (по каким-то особым критериям) и окружали ее. Корова была уже настороже. Она всхрипывала, пригибала к земле голову, выставив рога, взрывала копытом песок и бросалась в атаку. Парни висли на ее рогах, а женщины умудрялись с двух сторон перебросить веревки, чтобы спутать местной Зорьке ноги. Иногда, перед тем как путы затягивались окончательно, корова успевала сделать по краалю пару кругов, легко разбрасывая по сторонам всех участников «дойки». После того, как беглянка все-таки останавливалась, стреноженная и обездвиженная повисшими на ней людьми, к корове бросалась наша знакомая – Ипоса – с небольшой жестяной баночкой. Примерно такой, как наши банки из под томатной пасты – литр, не больше. За пару минут, очень быстро, девушка надаивала примерно половину банки – чуть больше пары стаканов – и резво отбегала в сторону. Здесь ее уже поджидали подруги, протягивающие Ипосе большие рыжие калебасы. Молоко из банки переливалось в тыкву, и все начиналось сначала.
Поскольку мы неосмотрительно сунулись в загон вместе с женщинами, нам не оставалось ничего, как присоединиться к необычной работе. Точнее, Инна и Андрей все-таки пробовали снимать «процесс», едва успевая уворачиваться от рогов и копыт разъяренных животных, а вот Михаил и Петрович вынуждены были работать и загонщиками и укротителями. Больше всего, естественно, доставалось Михаилу: он не только помогал арканить и вязать коров, но еще и бегал за пределы крааля, куда выскакивали перепуганные телята. Ипоса просто брала его за руку, указывала на удравшего малыша, а Миша ловил его в редколесье и на руках приносил в загон…
- Да уж, работка, доложу я вам, - еле переводя дыхание, пробормотал он час спустя, когда выход из крааля был плотно завален колючками кустарника «погоди-постой», а женщины-химба отправились с полными калебасами молока в деревню.
Увы, но дегустировать парное молочко мы отказались, потому что видели, как вместе с ним в банку Ипосы летели комья земли и навоза, падали мухи, словом… вы понимаете. Зато мы с любопытством смотрели, каким образом химба используют удой.
Каждая женщина брала в руки по тыкве и начинала ее трясти. Взбалтывание длилось минуты три, не более. Сначала мы подумали, что это всего лишь ритуал, но оказались не правы. Через три минуты в большой котел женщины снова вылили молоко, а в большую деревянную миску вытряхнули большие пенные шапки густых сливок.
- Почти масло, - ахнули мы…
- Да, - с удовольствием прокомментировал Мозес, которому удалось избежать участия в сельхозработах, - Это масло. Только химба редко его едят. Очень редко. Это масло они используют как основу для приготовления своей краски из охры, и натирают им кожу.
В подтверждение его слов, Ипоса и еще две молодые девушки отобрали в плоскую тарелку часть сливок и стали смешивать их с красным порошком. Через секунду знаменитая химбовская «охра» была готова и девушки стали с усердием втирать ее в тело. Наши мужчины не отрывая глаз наблюдали за этим процессом, особенно завороженно, когда дело дошло до натирания груди…

Поздним вечером, разобрав палатки и приготовив немудренный ужин мы вспоминали увиденное. Наш лагерь был разбит в самом «удачном» месте, как раз посредине ночевки большущего стада коз. К сожалению, это выяснилось достаточно поздно, когда бивуак был уже разложен, все запасы выгружены, когда на газовых баллонах закипал чай и дозревал суп, а сами мы вразвалку сидели в больших брезентовых креслах….
Стадо пригнали в деревню после захода солнца, и разноцветные козы были удивлены и возмущены не меньше нашего. Они громким блеянием выказывали собственное негодование (что очень веселило химба), но обходили джип стороной. Через пять минут мы оказались в плотном кольце козьих тел, с единственным свободным проходом к деревне: он оказался как раз напротив главных ворот крааля.
- Утешает одно, - веселился Миша, - козы спят еще более чутко, чем собаки. Поэтому нам никакие шакалы не страшны.
- Зато козы едят все подряд, - ворчала Инна. – Я в Египте видела, как они за пять минут сожрали целый ворох картонных коробок… Ты хочешь проснуться и обнаружить, что все наши запасы съедены?
- Придется снова убрать их в багажник.
- А мокрая одежда? Козы могут и ей перекусить….
- Заброшу повыше на дерево. Надеюсь, это не марокканские козы-верхолазы…
- Не надейся, - захохотал Андрей Костянов, фотографируя красивого дородного козла, который взобрался на толстую нижнюю ветку и стоя на двух ногах объедал те листочки, что повыше, да посвежее…

Да уж… Сегодняшний день выдался более, чем насыщенным.
Мы не только успели познакомиться почти со всеми жителями деревни, но (что значительно важнее) почти подружиться с ними. Правда, для достижения этой цели каждый из участников экспедиции действовал своими способами.
 Инна, например, устроила для местного населения обзорную экскурсию «по джипу и окрестностям лагеря», включающую в себя возможность полюбоваться в боковое зеркало автомобиля, посидеть на упругих сидениях салона, покрутить ручки радиоприемника, ловящего вместо музыкальных станций сплошной писк и треск. Ей так же пришлось пожертвовать почти всеми запасами дезодорантов и термальных спреев, так как, узрев флаконы на заднем сидении, химба тут же решили выяснить, что с ними делают белые люди.
Очередь к зеркалу и на «опрыскивание» растянулась почти на час, особо пронырливые мальчишки умудрились проскочить по паре-тройке раз. Кстати, самой Инне тоже пришлось поработать экспонатом музея нашего мира. Химба, совершенно не стесняясь, подходили к ней, смело брали за руки, поднимали штанины брюк и закатывали рукава рубашки, прицокивая языками от незнакомого вида белой кожи женщины. В самый последний момент и буквально чудом ей удалось избегнуть участи быть причесанной по местным правилам, так как сразу несколько дам принялись бесцеремонно заплетать из ее светлых волос косички.
Спас Инну, как всегда, Михаил. Он мгновенно стал любимцем химба.  И даже без знания языка, Миша умудрялся объяснять и спрашивать у жителей все, что интересовало их или его самого. Он не противился косичкам, только попросил не смазывать их глиной. Впрочем, глина используется только для женских причесок, так что дело обошлось малой кровью: всего парой поломанных утром расчесок.  Он показал работу фотоаппарата и видеокамеры. Но самый большой восторг у химба вызвал диктофон. Сначала, услыхав, как из маленькой коробочки раздаются знакомые голоса (их голоса!) химба шарахнулись в сторону и с неодобрением посмотрели на Михаила, закрыв руками собственные рты. Пришлось Мише записывать на диктофон собственные звуки, издавая поочередно мычание, рычание и какие-то отрывки из «Калинки-малинки», с тем, чтобы потом продемонстрировать запись публике. Забава понравилась. Диктофон перестал пугать. Он не забирал голос человека навсегда, а лишь передразнивал его как попугай. Лишь через час, наоравшись, накукарекавшись и намычавшись вволю, химба решили заняться чем-то еще.
Точнее, заметив, что Мозес и Андреи накрывают стол, жители деревни очень быстро и тактично удалились. Присутствовать во время церемонии приема пищи у этого гордого племени категорически запрещено. Так что ужинали мы в одиночестве, успев, правда, передать жителям те продукты, которые везли для них из Опуво. Гостинцев оказалось до обидного мало. Основные запасы подарков были розданы пронырой Мозесом накануне своим родственникам и старосте городка Этанга.
- Если вы не возражаете, - Мозес всыпал в чашку две столовых ложки сахара и малюсенькую щепотку кофе, - я пойду ночевать в крааль. Я почти договорился с одной женщиной, чтобы она вышла за меня замуж.
- Как? Опять? – Инна чуть не поперхнулась. – У тебя что, в каждой деревне будет по жене?
- Ой, да объясните вы ей,…. - Мозес подмигнул мужчинам, - что жена на ночь и жена навсегда – это разные вещи. Кстати, вы тоже можете подобрать себе жен среди местных девушек. Они будут счастливы.
- Видишь ли, уважаемый…. – Михаил с трудом подбирал слова. – У нас на родине тоже случается так, что мужчина спит с понравившейся ему женщиной. Только если он женат, то этот его поступок считается не очень хорошим. Чтобы закрутить роман, чтобы влюбиться хотя бы на короткий срок и согрешить, надо не просто увидеть женщину, а еще очароваться ею, почувствовать ее энергетику, услышать ее голос, заглянуть в ее глаза. Утонуть в них… И самое главное – надо с этой женщиной хоть в чем-то совпасть ментально… Поговорить…. Ты должен встретить Твою женщину. И она должна быть прекрасна. Только тогда мужчина может потерять голову. И то, если сила его любви к собственной жене почему-то стала убывать.
Инна фыркнула:
- А как же старый анекдот, что не бывает некрасивых женщин…
- Прекрати пошлить! – Миша перешел на русский язык. - Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я не имею в виду тех, кого вы, женщины, называете кобелями. Я говорю исключительно о нормальных мужиках. Себя я, кстати, тоже отношу к таковым.
- Ты хочешь сказать, что химба тебе не понравились? – удивился Мозес.
- Понравились. Как картины в музее. Как цветы. И как женщины тоже понравились. Ну и что? Мне вообще нравится всё красивое. Но этого слишком мало для того, чтобы «жениться», как ты говоришь.
- Миш, да он не поймет ничего, - Андрей-второй допивал уже третью чашку чая. – Я тут ему пытался объяснить, что такое любовь…. Не понимает он. Хоть тресни. Не доходит до Мозеса, что я люблю свою единственную подругу. Что Инка - единственная жена Петровича. У них и женщины и мужчины «любят» (в правильном и полном смысле этого слова) только детей своих. Ну, возможно, еще родителей. Но друг друга – нет. Мозес сам рассказывал, что на праздники вождь может спать с любой женщиной деревни. И любой гость деревни может. И если после этого у женщины родится ребенок, то ее никто не будет осуждать. Здесь, кстати, девушка и женщина разнятся не тем, чем они отличаются во всем мире, а наличием мужа. Девушкой может быть (в их понимании) любая тетка с тремя детьми, если официального мужа у нее нет. Кстати, наш Мозес, обрати внимание, именно таких девушек себе и выбирает: самых некрасивых, самых безотказных, с детками…
- Пожалуй, после этого поневоле согласишься, что любая религия, а особенно христианство – это, скорее, добро, чем «опиум для народа», - пуская в небо дым от сигареты изрек Петрович.

Черная тень метнулась от джипа в сторону дерева, у которого мы сидели и затаилась за грудой больших валунов. Кто это? Для шакала или гепарда тень великовата. Но если это человек, то зачем он прячется?
- Эй, кто там? – громко крикнул Мозес.
В круг света нашего костра вышла стройная фигурка.
-Ипоса! – обрадовались мы. – Вот молодец, что не побоялась прийти. Садись!
Девушка отрицательно покачала головой, взглянула на нас, точнее, на Михаила огромными печальными глазами и что-то коротко сказала Мозесу.
-Ипоса хочет замуж, - пожав плечами перевел он и хитро усмехнулся….