И если спросят про тоску - смолчу.
Кажется, что холодеют, отсыхают руки.
Я не тянусь уже, как цвет, к лучу
Шального солнца и шальной разлуки.
Я та, кто есть, такая воля Бога;
Мне не досталось греческого носа и смольных бровей.
Верна лишь синим гиацинтам у дороги
И мне взлететь бы ввысь со стаей белых лебедей.
Люблю лишь блеск снегов седых,
Степей холодное молчанье,
Ушедших дел костровый дым.
Мир превращен в мое воспоминанье.