Феерия закончилась!
Иссякла
одна из Тем – из сотен тысяч тем.
На мизансцене нашего спектакля
стою один, как есть один –
и глух, и нем.
Суфлер уснул – он в стельку пьян.
Я – слов не знаю.
Ты довела свой монолог из-за кулис.
Мне надо что-то отвечать.
Про солнце мая?
Про снег февральский?
Про июль?
Про плач актрис,
про тех, которые всегда верны некстати
и изменяют невпопад – назло судьбе?
О чем я должен говорить
в дорожном платье,
в той мизансцене, где один, не при тебе?
Зал в темноте – я на свету.
Мне очень страшно.
Не помню слов. Суфлер уснул.
И ты ушла –
ты отыграла роль свою,
вспахала пашню.
А я у сцены на краю,
как есть вчерашний,
забыл слова.
И пауза виснет, как петля.
Где Станиславский?
Он лгал про эту тишину:
в ней – свист ножа.
… Ты отыграла роль свою во всем заправски -
и за меня теперь не даст никто гроша…